— О’кей, — говорит она. — Но у меня есть одно условие. Я буду играть с тобой, если ты…
— Нет, ты неправильно меня понимаешь. Ты не участвуешь в игре. Ты — игрушка.
— Хорошо. Я — твоя игрушка, но только в том случае, если эта игра — не прощальное представление. Пообещай мне, что после этого ты меня не бросишь.
Его взгляд направлен на нее. Он раздумывает. Затем он молча целует ее и безо всякого объяснения берет ее. Спокойно, нежно, почти бережно. И это почти доводит Дерию до слез. Его медленные движения оказываются достаточными, чтобы через несколько минут довести ее до оргазма. Он сдерживает себя. Пока она приходит в себя, он шепчет ей на ухо обещание, очень тихо, так что его едва ли можно понять:
— Я останусь с тобой, сколько ты мне разрешишь, Дерия. Пока ты будешь это позволять, я не уйду.
Предположение о том, что все могло быть всего лишь шуткой, оказывается ошибочным. Все происходит так, как он сказал. Она — голая и встает с постели только для того, чтобы сходить в туалет. И только тогда, когда Якоб разрешает ей. Она вынуждена привыкать к чувству ничегонеделания, но очень быстро замечает, что это идет ей на пользу. Никаких обязательств, никакого стресса, ни единого человека, который чего-то хочет от нее. В этом есть нечто райское. В те моменты, когда она начинает скучать, она погружается в свои мысли. Мысли уносятся в пространство, из квартиры, ее мысли несутся по городу, по всему миру. Впервые за несколько месяцев у нее появляется идея, о которой она думает, что та может стать новой книгой. Сюжет, который, возможно, стоит того, чтобы его записать и рассказать. Она просит Якоба дать ей ручку и бумагу, но он очень мило отказывает ей и заявляет, что она может записать все позже.
Якоб и она занимаются сексом столько, сколько хотят, — нет, так часто, как хочет Якоб, а Дерия хочет всегда. У нее такое чувство, что ее тело за два дня и две ночи хочет догнать то, от чего оно вынуждено было отказываться на протяжении пятнадцати лет. После второго дня Дерия чувствует себя отдохнувшей и расслабленной, такой, какой она не была уже много лет. За окном мир вращается дальше, и его не заботит, что она на некоторое время выпала из него. Если бы она задумалась, то ей стало бы понятно, что это обманчивое спокойствие: Якоб отключил ее мобильный телефон, вытащил телефонный кабель из розетки на стене и отключил звонок на двери. Но иллюзия того, что никто не заметит, если она просто исчезнет, кажется ей такой сладкой, что невозможно не наслаждаться ею.
Вечером в воскресенье Дерия выспалась так, что уже больше не может уснуть. Якоб же, наоборот, крепко спит рядом с ней и не просыпается даже тогда, когда она включает ночник и берет книжку, чтобы почитать. Книжка интересная и занимает ее более двух часов, прежде чем она снова ложится в постель. Якоб лежит точно в такой же позе, как и раньше. Она невольно вспоминает, какой театр всегда устраивал Роберт, когда она вечером хотела еще почитать. Он ругался и ворчал, потому что он якобы не мог уснуть, когда был включен свет или когда она не лежала в постели, а сидела в гостиной. Якоб просто спит и, кажется, даже не замечает, что она еще не спит, а луч света падает на его лицо.