Нет, я все-таки молодец. А вот если бы не заморочился, то как бы себя стал после этих слов чувствовать? И главное – все, капец, уже ничего нигде не купишь, даже в сувенирной лавке. Но и сволочь – для женщин все эти ритуалы много значат, они их обдумывают, прикидывают, готовятся к ним. Такое следует учитывать. Это нам по барабану – хлебнул шипучки, пробормотал: «Тьфу, пакость» и пошел салаты наворачивать за обе щеки, пока Президент на экране не появится.
– Вик, мася, – я подошел к искренне расстроившейся девушке и аккуратно ее обнял. Ну мало ли чего нарушишь в ансамбле наряда и макияжа – тогда совсем мне труба будет. Так сказать – «со святыми упокой». – Я правда ненадолго, честное слово. Ну надо мне туда, понимаешь. Ты же в курсе, что я не все по своей воле делаю.
– Не в курсе, – как еж профырчала Вика. – Ты ничего мне не рассказываешь никогда. Я даже не знаю, что там у тебя в игре происходит, почему это так важно для всех. Может, ты мне врешь, может, ты просто там от меня прячешься, чтобы не доставала. Нет чтобы сесть и объяснить – что у тебя в этой игре такое происходит, прямо, честно, как в семье и принято.
– И рад бы, – заверил я Вику. – Но тогда им придется тебя убить, а мне этого не хотелось бы.
– Им? – Вика с кривой улыбкой кивнула в сторону входной двери. – Или им?
Второй кивок был в сторону окна. Девушка отстранилась от меня, ее губы подрагивали.
– Или есть еще кто-то, о ком я не в курсе? – Вика невесело усмехнулась. – В последнее время за нашими головами столько народа охотится, что я уж и не знаю, кто из них крикнет «бинго», когда этот трофей получит.
– Вик, в принципе, это все можно прекратить одним махом, – я развел руками, понимая уже, что шутка не удалась, и разговор теперь пошел серьезный. – Тебе достаточно уйти от меня, причем обставив это правильным образом, то есть публично и шумно, сделать это можно хоть бы даже и нынче ночью. И все – ты полностью выведена из-под удара. Плюс я договорюсь с Зиминым, и для пущей безопасности тебя отправят на месяц-другой куда-нибудь в теплые страны. Или наоборот – на лыжах кататься в Альпы. Денег у нас на это хватит.
Ну да, эти мыслишки уже забредали в мою голову. Не то чтобы я хотел избавиться от Вики, но и винить потом себя за какую-нибудь гадость, которая с ней произойдет, у меня тоже желания не было. Конечно, без нее мне будет уже и пустовато, да и трудновато, но зато спокойнее. Впрочем, не стоит себе врать – плохо мне без нее будет. Конкретно здесь – очень плохо. Она в этом здании то единственное, что меня держит на плаву. Она живая, она настоящая, и в этом саркофаге из стекла и металла, битком набитым тайнами, подводными камнями, интригами, ложью, притворством и пороками на любой вкус, только Вика одна и осталась для меня как напоминание о большом мире, в котором я жил когда-то, может и бедно, зато счастливо. И когда ее не станет, то я останусь тут совсем один, а это совсем уж плохо, некому будет меня стимулировать на предмет того, чтобы выбраться из этой переделки. Да и просто поговорить-то будет не с кем…