Шура вышла на площадку. Инженер читал газету.
– Простите, вы голодный? – спросила Шура.
Инженер опустил газету. Молчал.
– Вы когда ели в последний раз? – уточнила Шура.
– Вчера.
– Дать вам супу?
Инженер молчал. Ему одинаково трудно было согласиться и отказаться.
– Заходите, – пригласила Шура.
Он поднялся. На нем были черные джинсы, дорогие ботинки. Бомжи так не одеваются. Инженер был похож на породистую собаку, потерявшую хозяина. На лице глубокие морщины, нос чуть-чуть лежал на щеках, как у актера Бельмондо. Лицо мужественное, а улыбка детская и большие синие глаза. Его было совершенно не страшно пригласить в дом. Лицо – как документ, очень многое сообщает о человеке. И видящий да увидит.
Муж Павел, например, обладал лицом, по которому сразу становилось ясно: честный, порядочный человек. А какие лица у сегодняшних политиков? Себе на уме. Именно себе. Фармазоны и хитрованы.
Инженер вошел. Снял ботинки.
Шура достала ему тапки – не Павла, нет. Гостевые, страшненькие.
Инженер прошел в кухню. Сел к столу.
Шура достала водку. Поставила рюмку в виде хрустального сапожка. Налила полную глубокую тарелку супа харчо. Там рис, баранина, чеснок. Энергетический запас супа довольно мощный. На день хватит.
Инженер опустил голову и начал есть. Шура села напротив, с вопросами не приставала, но и удержаться не могла.
– Вы приезжий? – спросила она.
– Нет. Я москвич.
– А чем вы занимаетесь?
– Бомжую, – просто сказал инженер.
– А почему?
– Так вышло.
Он закончил тарелку. Откинулся на стуле.
– Моя жена умерла. Дочь влюбилась в бандита. Привела его в дом. А бандит меня выгнал. Уходи, говорит, а то убью. Ну, я и ушел.
– Куда?
– В никуда.
– Давно?
– Десять дней.
– А где же вы спите?
– На вокзале.
– A y вас что, нет друзей?
– Есть. Но мне неудобно.
– Что «неудобно»?
– Того, что Таня привела бандита. Но Таня и сама не знает. Он ей врет.
– А вы почему не сказали?
– Таня беременна, ей нельзя волноваться.
– А вы в милицию не обращались?
– Тане он сейчас нужнее, чем я. Она его любит. И он ее тоже.
– Какая может быть любовь у бандита?
– Такая же, как у всех остальных. Они тоже люди.
– Они – плохие люди, – поправила Шура.
– Они – другие.
– Вы странный… – сказала Шура. – Вас выгнали из дома, а вы пытаетесь его понять. Толстовец какой-то…
– Если бы у меня были деньги, я бы снял квартиру. Но все деньги ушли на болезнь жены. В смысле на лечение. А зарплата у меня – стыдно сказать.
– Вы не старый. Могли бы поменять работу.
– Он отобрал у меня паспорт. Я полностью выпал из учета.
– Какое безобразие! – возмутилась Шура и даже ударила рукой по столу. – Хотите, я с ним поговорю?