– Ух ты, а я таких раньше не находил! – вырвалось у меня, – поздравляю!
– Они что, очень редкие? – недоумевал Стас.
– Нет, не редкие, просто я таких раньше никогда не видел, хотя и год с лишним копаю.
Он остался ковыряться с гильзами, а я, взяв металлоискатель, перехватил инициативу и пошел дальше. Побродив вот так по очереди на этом месте, мы решили углубиться в лес.
Вышли на широкую просеку с хоженой тропинкой и пошли прямо по ней. Со Стасом было интересно разговаривать, он с легкостью мог подхватить любую тему. С ним было не скучно, он живо интересовался спецификой копания, не чурался испачкать руки в земле, не ленился. Как резок был этот контраст между поведением и привычками моего старого друга Зямы и этого нового знакомого Стаса. Если Зяму мне приходилось как-то мотивировать, иной раз даже заставлять копать или идти куда-то разведать место, то Стас всегда с готовностью брал прибор или лопату. Сразу было видно, что этот человек увлечен копанием совершенно так же, как и я. Это рассеяло все мои сомнения о возможной принадлежности Стаса к правоохранительным органам, как дым.
– Стас, а ты кем работаешь? – спросил я его на марше.
– Я работаю в неправительственной организации, на должности менеджера проекта. А ты?
– А я пока учусь на журналиста.
Вот так мы и представились друг другу. Мне импонировало, что Стас вот так сходу вошел в тему копания, а ему было приятно, что ему за 5 минут все доходчиво показали и рассказали.
В общем, мы быстро подружились. В течение сентября мы практически каждые выходные ездили на электричке по Белорусскому направлению и ходили в районе Минского шоссе. В тот год осень была сухая, без сильных и затяжных дождей. Мы ходили по лесам и постепенно характеры притирались друг к другу. Оказалось, что взгляды на мир у нас во многом похожи. Это были и нелюбовь к постоянному сидению в офисе (однако я реально работал журналистом-фрилансером, а Стас работал полный день и лишь мечтал найти себе такую работу, чтобы не нужно было «ходить на службу», как он выражался), и любовь к природе, и желание найти какую-нибудь интересную штучку с войны. Когда мы в темноте сидели у костра, то часто обсуждали то, что раньше прочитали на разных копательских сайтах. Самые сильные впечатления у нас были от отчета одного старого копателя. Он писал о том, как они с товарищем ехали копать на кроссовом мотоцикле в Калужскую область и потом, свернув с шоссе, запросто ехали на мотоцикле по лесным дорогам, по просекам и приехали наконец на какое-то странное место. И вот, где-то в глубине Калужских лесов, они с товарищем нашли заброшенный блиндажный городок с большим количество хабара. Они перечисляли предметы, а у нас со Стасом эти вещи с войны тут же материализовывались перед глазами. Перечислю по памяти те артефакты: фляжки вермахта в войлочных чехлах; штыки от Маузера в ножнах, которые внутри были «в масле»; кители и шинели из раскопанного не обвалившегося блиндажа; снаряжение и амуниция в очень хорошем состоянии из ящиков; вросшая козырьком в накат блиндажа немецкая каска; связка отломанных половинок немецких жетонов; немецкая каска в зеленой краске с подшлемником и с заботливой подписью фамилии хозяина на внутренней стороне – «Neumann»; кожаные ремни с алюминиевыми пряжками «Gott Mit Uns»; полевые телефоны и мотки проволоки и так далее и тому подобное. Сидя у костра, мы обменивались впечатлениями и надеялись, что когда-нибудь и мы сами сможем найти если не что-то уникальное, то хотя бы вещи из того списка, который я перечислил. Мы пили чай, запивали его сгущенкой и заедали сухарями, смотрели то на костер, то на небо, и каждый представлял себе события шестидесятилетней давности.