Бесполезная, никчемная трата времени! Мир считал, что ни один восьмилетний мальчик не умер в октябре или ноябре 1960 года. Крис настаивал на нашем возвращении. Он пытался отговорить меня от поездки в Фоксворт-холл.
Я развернулась и метнула на Криса злобный взгляд.
– Я хочу попасть туда! У нас еще есть время! Что же, проехать такой путь и не увидеть дома? Хоть раз при свете дня и снаружи, почему бы нет?
Криса уговорил Пол, объяснив ему, что мне надо увидеть дом.
– По правде говоря, Крис, я и сам бы хотел на него посмотреть.
Крис, угрюмо сидевший рядом с Кэрри, наконец сдался. Кэрри заплакала, когда Пол направил машину в сторону горной дороги, по которой мама и ее муж, должно быть, проезжали сотни раз. Пол остановился у заправки, чтобы узнать дорогу к Фоксворт-холлу. Мы легко бы показали путь, если бы знали, где проходит железная дорога и где почтовая станция.
– Прекрасная местность, – заметил Пол.
Наконец мы выехали к величественному дому, который одиноко стоял на холме.
– Это он! – закричала я, придя в неописуемое волнение.
Он был огромен, как гостиница, два крыла отходили от центральной части из розового кирпича. На всех окнах были черные ставни. Черная шиферная крыша была такой крутой, что я даже испугалась, как же мы отваживались по ней гулять. Я насчитала восемь дымовых труб и четыре окна спален верхнего этажа.
– Взгляни туда, Пол, – сказала я, указывая на два окна в северном крыле, где мы так долго были заточены, бесконечно дожидаясь смерти дедушки.
Пока Пол смотрел на эти два окна, я подняла глаза на окна спален и увидела, что упавшая половина ставни заменена. На доме не было следов пожара. Дом не сгорел дотла! Господь не послал ни малейшего ветерка, который раздул бы пламя свечи, от которого бы загорелся бумажный цветок. Господь не собирался карать ни мать, ни бабушку!
Вдруг протяжно завопила Кэрри.
– Я хочу маму! – кричала она. – Кэти, Крис, ведь мы здесь жили с Кори! Пойдемте внутрь! Я хочу к маме, позвольте мне увидеть мою настоящую маму!
Было так ужасно слушать ее крики и просьбы. Как она могла помнить дом? Когда нас привезли, было так темно, близнецы почти спали и ничего не видеди. В то утро, когда мы убежали, едва рассвело, и выходили мы через заднюю дверь. Что же подсказало Кэрри, что это было когда-то нашей тюрьмой? И тогда я поняла. Дело было в домах, которые стояли дальше по улице. Мы были в конце тупика, а наш дом стоял выше всех остальных. Мы часто выглядывали из окон нашей запертой комнаты и рассматривали эти прекрасные дома. Нам это запрещалось, и все же время от времени мы осмеливались.