Я с самого начала была включена в профессиональный состав балетной труппы Розенкова, но только в кордебалет. В то Рождество мы ставили «Щелкунчика» и «Золушку».
Как-то в пятницу днем все уже ушли домой, и я была в классе одна, погруженная в образ феи Драже, мне хотелось найти в нем что-то новое, и вдруг я поняла, что со мной танцует Джулиан. Он словно стал моей тенью, повторяя все мои движения, даже пируэты, и передразнивая меня.
Потом он нахмурился и схватил полотенце, чтобы утереться. Я развернулась и направилась к раздевалке. В тот вечер Пол пригласил меня на ужин.
– Кэти, подожди! – позвал Джулиан. – Я знаю, я тебе не нравлюсь.
– Не нравишься.
Он зло ухмыльнулся и, наклонившись, заглянул мне в глаза. Губы его коснулись моей щеки, когда я попыталась отодвинуться, но он, оперевшись ладонями о стену, не дал мне пройти.
– Знаешь, я думаю, именно тебе надо танцевать Клару или Золушку. – Он пощекотал меня под подбородком, потом поцеловал за ухом. – Если ты будешь со мной мила, я постараюсь, чтобы ты танцевала эти партии.
Я вырвалась и побежала прочь.
– Оставь это, Джулиан, – выпалила я. – За твое расположение придется слишком дорого платить, а ты меня не интересуешь.
Через десять минут, когда я приняла душ, переоделась и уже собиралась уходить, появился Джулиан, тоже готовый к выходу.
– Серьезно, Кэти, я думаю, ты уже доросла до Нью-Йорка. И Мариша так думает. – Он криво улыбнулся, как бы показывая, что мнение его матери не столь важно, как его. – Тебя ничто не будет связывать. Если только сама не захочешь.
Теперь я не знала, что сказать, поэтому не сказала ничего. Меня назначили на обе эти роли в труппе Розенкова. Я думала, другие девушки будут враждебны и завистливы, но, когда это объявили, все они аплодировали. Мы отлично работали вместе, это было легкое, веселое время. Потом настал день моего дебюта в роли Золушки.
Джулиан даже не постучался, когда зашел в женскую гримерную, чтобы посмотреть на меня, уже одетую в лохмотья.
– Перестань ты так нервничать. Это же просто люди. Ты ведь не думаешь, что я приехал сюда танцевать с кем-то, кто не сделает сенсации, правда?
Мы стояли за кулисами, его рука обнимала меня за плечи, придавая мне уверенности, и мы отсчитывали такты до моего выхода. Его выход был позже. В темноте зала я не видела ни Пола, ни Криса, ни Кэрри, ни Хенни. Я дрожала все больше, пока гасли огни, заканчивалась увертюра, поднимался занавес. И тут все волнение ушло, а с ним и моя неуверенность. Мое тело помнило все само, я положилась на музыку, которая вела и направляла меня. Я была не Кэти, не Кэтрин, а Золушка! Я выметала золу из камина, с завистью смотрела на двух противных сводных сестриц, собиравшихся на бал, и боялась, что чудо и любовь никогда не войдут в мою жизнь.