– Какую ты выбрала музыку? – спросила она.
Казалось, что ее муж вообще никогда не разговаривает, хотя он не сводил с меня своих умненьких птичьих глазок.
– «Спящая красавица», – тихо сказала я, полагая, что партия Авроры самая выигрышная партия классического репертуара, так зачем же выбирать менее показательную вещь? – Я могу исполнить одна «Адажио роз».
– Отлично, – саркастически сказала она. И добавила: – Я сразу подумала по твоему виду, что ты захочешь «Спящую красавицу».
Я пожалела, что не выбрала что-нибудь попроще.
– Какого цвета трико ты хочешь?
– Розового.
– Я так и думала.
Она вытащила мне розовое трико, наугад сняла с полки, где рядами стояли дюжины пар пуантов, одну пару и бросила ее мне. Как ни невероятно это звучит, пуанты оказались мне точно впору. Переодевшись, я села к длинному туалетному столику заплести волосы. Мне не надо было подсказывать, что мадам захочет видеть мою шею и ей не понравится все, что этому мешает. Я это знала и так.
Едва я вместе со стайкой хихикающих девчонок закончила одеваться и причесываться, мадам Мариша просунула в дверь голову посмотреть, готова ли я. Ее угольно-черные глаза критически ощупали меня.
– Неплохо. Пойдем, – приказала она и пошла вперед.
Я смотрела на ее сильные ноги с мощными мускулами. Зачем она нарастила эти чудовищные мускулы? Я не собираюсь стоять на пуантах столько, я не хочу, чтобы мои ноги стали такими же! Ни за что!
Она привела меня на большую арену с блестящим полом, который на самом деле был не таким уж и скользким. По стенам располагались места для зрителей, я нашла глазами Криса, Кэрри, Хенни и доктора Пола. Теперь мне казалось, что лучше бы их здесь не было. В случае провала они увидят мое унижение. Там было еще восемь-десять человек, но на них я не обратила внимания. Девочки и мальчики из труппы сгрудились сбоку. Я боялась больше, чем думала. Конечно, я немного тренировалась с тех пор, как мы сбежали из Фоксворт-холла, но не с таким прилежанием, как на чердаке. Мне бы надо было упражняться целую ночь, приехать сюда заранее, чтобы успеть размяться, тогда бы, может быть, я не нервничала так сильно.
Я хотела бы оказаться последней, чтобы посмотреть на остальных и поучиться на их ошибках или на их достоинствах. Чтобы соизмерить себя с ними и понять, что делать.
Жорж сел за пианино. Я проглотила комок в горле: во рту пересохло, сердце часто колотилось в груди, а глаза, как магнитом, тянуло к местам зрителей. Там Крис, и в его голубых глазах, как всегда, гордость, вера в меня, восхищение, ободряющая улыбка – все то, что придает мне столько сил. Мой милый возлюбленный брат Кристофер Долл! Когда он нужен мне, он всегда тут как тут, он готов ради меня на все, с ним я вдвое лучше, чем без него. «Господи, – помолилась я, – сделай так, чтобы все прошло хорошо! Дай мне оправдать его ожидания!»