Несколько минут назад в смотровом кабинете он не смог скрыть потрясения, впервые узнав о возрасте Кэрри.
– Мы понимаем, что Кэрри очень мала для своего возраста, – перешел в оборону Крис.
– Действительно, очень мала. – Произнося это, он перевел глаза на меня, потом опять на моего брата, подался вперед и дружески и доверительно положил подбородок на скрещенные руки.
Я напряглась в ожидании.
– Послушайте. Давайте перестанем бояться друг друга. Я врач, и все, что вы мне доверите, останется строго между нами. Если вы действительно хотите помочь вашей сестре, нечего сидеть здесь и придумывать одну ложь за другой. Вы должны рассказать мне правду, в противном случае вы зря отнимаете у меня время и рискуете жизнью Кэрри.
Мы молчали, держась за руки и касаясь друг друга плечами. Я почувствовала вдруг, что Крис дрожит, и его дрожь передалась мне. Мы были так измучены, так чудовищно измучены, чтобы рассказать всю правду, – да и кто нам поверит? Мы уже доверились однажды людям, по общему мнению весьма уважаемым, и как после этого мы можем снова кому-то довериться? И все же этот человек за столом… Он казался мне таким знакомым, словно я видела его когда-то раньше.
– Ладно, – сказал он. – Если это трудно, я задам вам еще несколько вопросов. Скажите, когда и что вы трое в последний раз ели?
Крис облегченно вздохнул:
– В последний раз мы ели сегодня ранним утром. Это был завтрак, все мы ели одно и то же: хот-дог со всеми делами, с жареной картошкой и кетчупом, а потом шоколадный коктейль. Кэрри съела совсем немного. Она очень разборчива в пище, чтобы не сказать больше. Пожалуй, у нее никогда не было хорошего аппетита.
Нахмурившись, доктор что-то записал.
– Значит, вы, все трое, ели на завтрак абсолютно одно и то же? А вырвало одну только Кэрри?
– Да. Только Кэрри.
– И часто Кэрри рвет?
– Не часто. Время от времени.
– Что значит время от времени?
– Ну, – медленно произнес Крис, – на прошлой неделе дважды, а за последний месяц раз пять. Это очень беспокоит меня: чем чаще приступы, тем они сильнее.
О, как меня злила эта уклончивая манера, в которой Крис рассказывал о Кэрри! Он защищает нашу мамочку даже сейчас, после всего, что она сделала! Должно быть, все это отразилось на моем лице, потому что доктор обратился ко мне, словно бы понимая, что от меня он услышит больше.
– Послушайте, вы пришли ко мне за помощью, и я жажду сделать все, что в моих силах, но ведь вы не даете мне возможности помочь, я не знаю всех фактов. Если у Кэрри что-то болит внутри, я ведь не могу залезть ей внутрь и посмотреть, где болит, она должна мне об этом сказать или это должны сделать вы. Чтобы работать, мне нужна информация, максимально полная информация. Я уже знаю, что Кэрри чрезвычайно плохо питалась, истощена и недоразвита для своего возраста. Я вижу, что у вас у всех расширены зрачки и все вы бледны, тощи и слабы. И я не понимаю, почему вы стеснены в деньгах, ведь на вас, кажется, очень дорогие часы, и одежда на вас подобрана со вкусом и тоже довольно дорогая, хотя почему она так плохо сидит, это выше моего разумения. И вот вы сидите здесь со своими золотыми часами с бриллиантами, в дорогой одежде и дрянных резиновых тапках, и выдаете мне какую-то полуправду!