Как ни странно, она радостно вскрикнула:
– Значит, ты меня прощаешь? Пожалуйста, скажи мне это!
Я весь дрожал от ожидания: что он ответит?
– Мама, как я могу сказать, что прощаю вас? Тогда я предам Кэти, а я никогда не сделаю этого. Мы всю жизнь вместе, вместе нам и умирать, а если мы не правы, то и быть неправыми нам вместе. А вам судьбой суждено быть виноватой и поэтому – одинокой. Ничто не может извинить смерть; оживить вновь нельзя. И каждый день, что вы проживете по соседству, нанесет еще больший урон будущности Барта. Вы знаете, что он уже угрожает нашей приемной дочери Синди?
– Нет! – вскрикнула она, так тряся головой, что вуаль упала с ее лица. – Барт не сделает ничего дурного.
– Вы так уверены? Но он отрезал ребенку волосы ножом, понимаете вы это, миссис Уинслоу? И матери своей он тоже угрожает.
– Нет! – еще более страстно закричала она. – Барт любит ее! Я занимаюсь воспитанием Барта, потому что ему недостает внимания родителей; вы оба слишком заняты своей профессиональной жизнью, вы не видите, как он страдает. А я отвечаю на его любовь. Я стараюсь восполнить ему недостаток материнской любви и ласки. Я сделаю все, чтобы он был счастлив. И если он счастлив от моей ласки и моих подарков, то какой вред я могу причинить ребенку? Кроме того, известно, что если у ребенка есть все сладости, какие он пожелает, то рано или поздно они ему надоедают. Когда-то я сама была в этом возрасте, любила мороженое, пирожные, пирожки, конфеты… а сейчас я могу и вовсе обходиться без них.
Папа встал и подал мне знак. Я тоже поднялся, а он с жалостью посмотрел на свою мать.
– Как поздно, – произнес он, – как непоправимо поздно вы осознали свою вину и стараетесь ее исправить. Когда-то одно слово из всех сказанных вами сейчас могло растопить мое сердце. А теперь уже то, как вы настаиваете на том, чтобы остаться здесь, доказывает, как мало вы печетесь о благополучии нашей семьи.
– Ну пожалуйста, Кристофер, – вновь взмолилась она, – у меня больше никого нет, и некому будет заплакать надо мной, когда я умру. Не отказывай мне в любви, ведь это убьет в тебе самом твою лучшую сторону. Ты всегда был иным, чем Кэти. В тебе всегда было сострадание – найди его теперь. Оживи в себе свои лучшие качества, сделай так, чтобы и Кэти через тебя смогла найти в себе любовь! – Она разрыдалась и вконец ослабла. – Или пусть не любовь, а хотя бы прощение. Помоги ей простить меня; я признаю, что была плохой матерью!
Казалось, папа тоже растрогался, но ненадолго.
– Я обязан прежде всего думать о благополучии Барта. Он очень нестоек и раним. Ваши рассказы так подействовали на него, что у него начались ночные кошмары! Оставьте его в покое. Оставьте в покое нас. Уезжайте или не появляйтесь, мы более не принадлежим вам. Когда-то у вас были все шансы доказать, что вы любите нас. Даже тогда, когда мы убежали, вы могли бы внять доводам суда и побеспокоиться о нашем будущем, но вы предпочли вычеркнуть нас из своей жизни. Так и мы вычеркиваем вас из своей! Живите с богатством, которому вы пожертвовали своими детьми. А мы с Кэти заработали право на свою жизнь тяжкими испытаниями.