Теперь, когда я готовился стать таким же умным, как Малькольм, я начал искать пути сохранить любовь Эппла, пока я буду отсутствовать целых три недели. Я думал об этом по ночам, не спал. Я думал об этом днем. Кто начнет кормить Эппла и красть его любовь ко мне? Кто?
Я подошел к персиковому дереву и проверил, не дало ли оно корней? Оно должно было приняться, но не принялось. Потом я подошел к посеянному мной цветному горошку: глупые семена просто лежали и ничегошеньки не делали.
Проклятие. Я был проклят. Я кинул взгляд на часть парка, за которой ухаживал Джори: все было в цветении. Несправедливо. Даже цветы не хотят у меня расти. Я на коленях прополз туда, где цвели мальвы Джори. По пути я переломал петунии, размазал по земле портулак. Что бы сделал Малькольм, если бы он был на моем месте? Он бы сорвал все цветы Джори, пальцами проделал на своем участке дырки и воткнул туда цветы.
Одну за другой я втыкал в дырки мальвы. Они не слушались и поникали, но я положил их друг на друга – вот и моя часть сада в цветении. Умный, хитрый и коварный.
Я посмотрел на испачканные колени и вспомнил, что порвал сегодня свои штаны о домик Клевера, который начал строить. Я хотел таким способом извиниться перед ним за то, что так часто наступал на него. Вот и он, лежит на веранде и вполглаза смотрит за мной, опасаясь. Меня он больше не интересует. Когда-то я хотел его любви, но теперь у меня собака получше.
Начали кусаться комары. Я потер глаза, не заботясь о том, что они были запачканы жиром после торчания в папиной мастерской в гараже. Эмме не понравится моя испачканная белая майка, и мама наверняка откажется чинить порванное. Я закусил губу.
Субботы – для отдыха и развлечений, но у меня не было развлечений. Не было хобби, как у Джори. Я не рожден для балета, а только для того, чтобы получать синяки и пачкаться.
У мамы есть Синди. У папы – пациенты. Эмма увлечена готовкой и уборкой; никому нет до меня дела. Я с ненавистью взглянул на Клевера.
– У меня собака лучше, чем ты! – прокричал я ему.
Клевер испуганно залез под стул.
– Ты всего-навсего малый французский пудель! – продолжал орать я. – Ты не умеешь спасать людей из-под снега! Ты не умеешь есть сено и ходить под седлом!
Я каждый день подмешивал Эпплу в пищу все больше сена, чтобы он полюбил сено больше, чем мясо.
Клевер устыдился. Он поглубже залез под стул и посмотрел на меня грустным взглядом, который так действовал мне на нервы. Эппл не глядел такими грустными глазами.
Я вздохнул, встал, отряхнул колени и руки. Надо навестить Эппла. По пути я отвлекся на отработку текстуры стены. Я поднял камень и начал лупить им по стене, стараясь выбить из нее как можно больше камней.