Июль. Мой месяц. «Зачат в огне, рожден в жару», – сказал про меня Джон Эймос, когда я сообщил ему, что мне скоро десять лет. Не знаю, что он имел в виду, но мне нет до этого дела. Скоро я увижу Диснейленд. Ура! А дурак Джори портит мне веселье своим длинным печальным лицом, и все из-за того, что какая-то грязная собачонка не приходит домой.
Я сидел и думал, кто будет кормить Эппла, пока я буду в Диснейленде. В это время Джон схватил меня за руку и повел в свою комнату наверху гаража. Там было сыро и пахло противно, как в аптеке.
– Барт, сядь здесь и читай мне вслух из дневника Малькольма. Если ты врешь мне, что читаешь эту книгу, то Бог накажет тебя.
Я с печалью и унынием поглядел на Джона. Мне было весело и не хотелось читать всякие мрачные книги. Я взглянул на Джона с той печалью, какую почувствовал бы Малькольм к старой больной женщине, которая не может говорить без свиста и пришепетывания. Но я сел и начал читать.
«Юность моя была растрачена на плотские наслаждения, и по мере того, как я приближался к своему тридцатилетию, я понял, чего была лишена моя жизнь. Этот главный стержень, эта цель – религия. Кроме денег, следует всегда иметь в жизни стержень. Я желал искупить свои прегрешения, свои увлечения женщинами; причем чем развратнее они были, тем более влекли меня. Не было для меня большего удовольствия, чем видеть красивую высокомерную женщину униженной, поступающей недостойно. Мне доставляло удовольствие бить их, оставляя красные рубцы на их прекрасной коже. Я видел их кровь – и это приводило меня в восторг. Тогда я понял, что нуждаюсь в Божьей помощи. Мне нужен Бог. Мне нужно спасти свою вечную душу от дьявола».
Я оторвался от рукописи и взглянул на Джона, стараясь понять все эти длинные слова, которые для меня ничего не значили.
– Понимаешь ли ты, что Малькольм говорит тебе, мальчик? Он говорит: неважно, насколько ты ненавидишь женщин, все равно властвовать над ними – наслаждение, но дорогой ценой, мальчик, очень дорогой ценой оно покупается. К сожалению, Бог наделил человека греховными желаниями, и ты должен подавлять их, когда будешь взрослеть. Затверди в уме и никогда не забывай: женщины будут причиной твоей погибели. Я знаю это. Они погубили меня; они держали меня, как слугу, всю жизнь, когда я должен быть гораздо большим.
Я встал и ушел; я устал от Джона Эймоса и его слов. Я шел к своей бабушке, которая любила меня больше, чем любит Бог. Больше, чем кто-нибудь на земле. Она любила меня такого, каким я был. Она так меня любила, что даже сочинила, будто она настоящая моя бабушка, хотя я знал, что этого просто не может быть.