Он начал лакать с такой ненасытной жадностью, что мне пришлось отнять ее на время. Я мало знал, как лечить собак. Но знал, что собаки, как и люди, после долгой жажды должны пить понемногу. Потом я отвязал его. Пошел к его полке с запасами и выбрал самое, по моему мнению, лакомое из длинного ряда банок. Эппл голодал среди собачьего изобилия. Я смог нащупать все ребра, когда погладил его. А шерсть его была прежде такой пушистой и красивой!
Когда он поел и напился, я причесал его шерсть и распутал колтуны. Потом уселся на грязный пол и положил его громадную голову себе на колени.
– Барт скоро придет, Эппл. И придет на своих ногах, обещаю тебе. Не знаю, кто так зло пошутил над тобой, но я докопаюсь.
Меня беспокоила как раз мысль о том, что искать нет надобности: тот самый человек, который больше всего любил Эппла, и мог быть его мучителем. Именно у Барта была такая дикая логика. Если Эппл так страдал в его отсутствие, то он будет в десять раз больше рад, когда Барт придет. Неужели Барт так жесток?
На улице стояла прекрасная погода. Приближаясь к особняку, я услышал приглушенные голоса двух людей. Это были та старуха в черном и ее безобразный дворецкий. Оба сидели в прохладном патио, затененном пальмами в цветных кадушках и папоротниками в каменных урнах.
– Джон, я чувствую, что должна пойти и проверить еще раз щенка Барта. Он так обрадовался мне утром; я не поняла, отчего же он такой голодный. Почему он должен быть привязан на цепь? В такой прекрасный день можно дать собаке порезвиться.
– Мадам, день сегодня вовсе не прекрасный, – проговорил очень злобно выглядевший дворецкий. Он вытянул ноги в шезлонге и посасывал пиво. – Вы одеты в черное, неудивительно, что вам жарко.
– Меня не интересует твое мнение о том, как я одета. Меня интересует, почему Эппла держат на цепи.
– Потому что собака может убежать искать своего молодого хозяина, – саркастически заметил Джон. – Я полагаю, вы об этом не подумали.
– И все же он выглядит слишком грустным и слишком истощенным. Надо его проведать.
– Мадам, лучше бы вы были озабочены судьбой внука, который вот-вот потеряет ногу!
Она уже почти встала с кресла, но при этих словах вновь опустилась на подушки.
– О боже! Ему хуже? Ты слышал разговор Эммы с Мартой?
Я вздохнул: действительно, Эмма любила посплетничать. Я не думаю, чтобы она сказала что-то важное. Мне она никаких секретов не рассказывала. А у мамы вечно не было времени ее слушать.
– Конечно слышал. Эти две сплетницы каждый день перемывают хозяевам косточки. Хотя, если верить Эмме, доктор и его жена – просто ангелы.