Я кивнула.
— И потому, что ты дополняешь меня.
— Уф, вот тебе на. Прекрати цитировать фильмы.
Он наклонился и поцеловал меня в шею. Я прильнула к нему губами. Мы поцеловались. Целуя Джека, я чувствовала, что земля уходила из-под ног.
— Настоящая причина моей любви к тебе — это то, что мы с тобой делим глаз, — сказал он, когда мы снова откинулись на креслах. — Ты когда-нибудь слышала об этом?
— Вряд ли.
— Ты слышала о горгонах? Три ужасные сестры со змеями вместо волос. Все они были слепые, но у них был один-единственный глаз, и им приходилось постоянно делить его между собой, чтобы увидеть мир. Так и у нас, Хезер. Мы смотрим на мир через одну линзу.
Я чуть было не пошутила над тем, что он назвал меня горгоной, но поняла, что он говорит серьезно. Хотя мне не верилось в это, я услышала, что его голос дрожит. Я подалась вперед и посмотрела на него.
— Джек?
— Прости.
— Не стоит. Ты в порядке?
— Я люблю тебя, Хезер. И хочу, чтобы ты знала это.
— И я люблю тебя, Джек. Ты в порядке? Что происходит?
— Все хорошо. Немного устал.
— Не нужно было танцевать всю ночь.
Он улыбнулся и поцеловал мою руку. Он не отрывал губ от моей кожи.
— Как думаешь, что сейчас видит наш ясень?
— Двух влюбленных. У них есть маленькая собачка, которая сидит у их ног. Собака очень старая, но она все равно каждый день ходит с ними в парк. Пес почти слепой и однажды перепутал белку с сукой. Он мечтает пробежаться по парку с этой белкой, но у него слишком старые и больные ноги.
— У белки есть имя?
— Нет, вряд ли. А собаку зовут Робин Гуд.
— Это не собачье имя.
— Нет, собачье. Это бигль. И прямо над бровями у него есть коричневые пятнышки.
— Неплохое зрелище. Я рад, что нашему ясеню есть на что посмотреть в такое замечательное утро.
— Ясень Обыкновенный всегда будет смотреть.
Через несколько минут он сказал, что ему нужно в уборную, встал и взял свой рюкзак. Я попросила его прихватить какой-нибудь фрукт, если ему встретится фруктовая лавка по пути. Он кивнул.
— Этим можно утешаться, правда? — сказал он.
Он когда-то уже говорил это мне. Может, даже дважды.
— Ты что, цитируешь Хемингуэя?
— Красивые слова. Я всегда хотел произнести их.
— Не вижу никакой связи с фруктами. Я говорю о фрукте, а ты цитируешь Хемингуэя.
— А никакой связи и нет, — сказал он. — Просто хотел повыпендриваться. Ты такая красивая, Хезер. Если бы у меня было шесть жизней, я бы каждую из них провел с тобой. Каждую, до единой.
Он улыбнулся и надел рюкзак на плечи. Что происходит? Казалось, он был слишком эмоциональным для повседневной атмосферы аэропорта. В моей голове промелькнул вопрос: зачем ему рюкзак в мужском туалете? Но я решила не заморачиваться. Может, ему хотелось перемен. Было совершенно непонятно, как помочь ему. Наши глаза встретились. Я проводила Джека взглядом, и уже через мгновенье толпа поглотила его.