— Только не это, — сонно пробормотала она.
— В графе Дракуле есть что-то такое, — сказала Эми. — Он очень милый.
— Ты перепихнулась с Дракулой? — спросила Констанция, медленно потирая лицо. — У кого-нибудь есть вода?
— Держи, — сказала Эми, достав рюкзак из-под сиденья и протянув подруге бутылку. — Одна я умираю с голоду?
— Сыр и яблоки, — сказала я.
В этой поездке я была главной по снабжению провиантом. У меня всегда была еда. Иногда, как я и говорила Джеку, я была немного слишком организованна — такое вот наследство от Мамазавра.
— Они не очень далеко?
Я наклонилась в поисках своего рюкзака. Эми достала доску для нарезания в форме груши, которую мы купили спустя неделю после наших путешествий. Она помещалась в рюкзак и стала нашим импровизированным столиком. Мы достали свои швейцарские ножики, я выложила яблоки, французский чеддер, два стебля сельдерея и арахисовое масло. Пришлось поискать получше, чтобы откопать багет — я разломила его надвое, чтобы он не торчал из рюкзака. Вскоре он уже лежал рядом с яблоками.
— Я долго спала? — спросила Констанция.
Она намазала арахисовое масло на ломтик яблока и тут же проглотила его.
— Три, может, четыре часа, — сказала я.
— Что я пропустила? Кто такой этот граф Дракула?
— Поляк, который сидел рядом с нами, — сказала Эми. — Его зовут Виктор. А фамилия звучит так, будто кто-то чихнул. Кстати, он пригласил нас на вечеринку в Амстердаме. Я записала адрес.
— Так где он? — спросила я, привстав и оглядевшись вокруг. — Ты измотала его до смерти?
— Это была достойная битва, — сказала Эми.
— Я хочу посмотреть на него, — сказала Констанция. — Я не заметила его, когда мы садились.
Я пару раз откусила хлеб. Затем отрезала сыра и съела еще хлеба. Эми поделила первое яблоко на три дольки. Я съела одну. Пару минут мы молча ели, и я чувствовала себя счастливой. Я взглянула на Констанцию, выражение ее лица было серьезным и сосредоточенным, а красивые светлые волосы сияли в тусклом свете. Она была самой симпатичной из нашей троицы, но мальчики интересовали ее меньше всего. Она любила книги, но от Хемми была далека. Ее интересовали исследования, святые для нее были семьей, к которой она приходила, когда жизнь становилась слишком скучной. Именно к ней мы обращались, когда хотели узнать, как зовут того или иного персонажа с картины или скульптуры. Она изящно ела, осторожно нарезая сыр и хлеб и складывая их в аккуратные стопочки, пока Эми, темноволосая и более полная, толстым слоем намазывала арахисовое масло на что попало и ела с удовольствием, в котором отражалось ее отношение к жизни. Я познакомилась с ними на первом курсе в Амхерсте, была у них дома, видела, как они рыдают из-за парней, напиваются, получают пятерки, доказывают свое совершеннолетие в барах, танцуют до упаду. Видела, как Эми играет в лакросс, словно сумасшедшая, а Констанция ездит на своем небесно-голубом велосипеде, аккуратно сложив книги в корзинку, и любуется красотой кампуса, дубов и арок, несмотря на свою легкую близорукость. Глядя на них в мягком прерывистом свете, видя, как они едят, улыбаются и болтают друг с другом, я ощутила, что неимоверно их люблю.