-Когда можно принимать вторую дозу, - отправив дочь в раздевалку, тренер снял защиту и обратился ко мне с закономерным вопросом.
-Вы допустите ее до выступлений на ринге боев без правил? – уходя от прямого ответа, спросил я.
-Конечно же нет, - возмутился он.
-Тогда никогда, - хмыкнув, я попытался развернуться и уйти.
Сграбастав меня за плечо, разозлившийся мужик порывался что-то сказать, но брал себя в руки и раз за разом плотно сжимал губы.
-Стимул, ради которого ваша дочь согласна принимать препарат, это победа, а вернее желание наказать свою соперницу, никакие другие цели ее не интересуют, да и я, признаться, ради меньшего не стал бы ей помогать, - поведя плечом, я сбросил его ладонь со своего костлявого плеча.
-Ну ты и урод, - все же выдавил он из себя.
-Решите, что для вас важнее, нормальная дочь или «почерневшая» от злости и не свершившееся мести истеричка, - решив, что сказал действительно все, все что хотел, я беспрепятственно ушел.
На следующий день в лаборатории был аврал. Простимулированные накануне Олегом Романовичем, студенты «на гора» выдавали новые идеи и организовали целую очередь к испытательному стенду. К концу недели все вернулось в привычное русло, «гениального открытия» так и не произошло и наступившая пятница окончательно свела на нет мыслительные усилия студентов.
Оплатив аренду виртуального компьютера еще на один месяц, я прикинул остающиеся финансы. Если до конца лета мне не удастся найти безопасное применение своему открытию, то придется вновь идти и грабить кого-нибудь в подземной парковке крупного магазина.
Отец с матерью окончательно помирились. Это не могло не радовать, так как остро стоявший ранее квартирный вопрос решился сам собой. Ночуя теперь в одной комнате, родители не испытывали дискомфорта от нахождения в собственной квартире.
-А чего вы поругались-то? - после очередной тренировки, которые все реже и реже устраивал отец по вечерам в моей комнате, спросил я.
-Ты хилым рос, я решил, что ты мне не родной, - запыхавшийся и плохо соображающий, отец брякнул правду, как она есть.
Момент, когда я его ударил, остался за «кадром», вот он стоит, а вот он лежит. Ударив со всей силы, не сдерживаясь, я отправил его в нокаут. Почувствовавшая неладное, мать тут же заглянула к нам в комнату. Принявшись поднимать отца с пола, она выговаривала бате, что он все такой же как в молодости и что пока не получит в морду, никак не успокоится. После того вечера я не разу не возвращался к этой теме, как впрочем и отец, переставший меня «тренировать». Батя наконец-то убедился, что его сын может за себя