– А как насчет сложения? Знаешь, сколько будет два плюс два?
– Мам! – Он картинно закатывает глаза. – Я знаю, сколько будет, если двести два умножить на два!
– Правда? – спрашиваю с улыбкой. – И сколько же?
Майкл вздыхает от скуки:
– Четыреста четыре.
– Ну хорошо.
Я отворачиваюсь от парты.
– Тогда давай посчитаем деньги.
– Настоящие? – вскидывается он.
В его голосе звучит неподдельное оживление, и я снова улыбаюсь. Он так редко проявляет к чему-нибудь интерес!
– Конечно. Настоящие деньги. Пойдем.
Мы грабим копилку, спрятанную на подоконнике в кухне. Садимся за стол и пересчитываем все до последней монетки. Майкл поразительно сосредоточен, без труда запоминает разные типы монет и складывает цифры в уме.
– Тридцать три доллара и шестнадцать центов! – гордо сообщает он.
– Целая куча баксов.
– А что такое «баксы», мам?
– Деньги.
Он хохочет, и его звонкий смех опять напоминает мне о маме. Какой удивительный подарок – услышать этот звук снова.
– Баксы! Какое забавное слово.
– Ну да, смешное. Ладно, я попрошу Альму приготовить тебе обед.
Выхожу в коридор в поисках Альмы, и мне на глаза опять попадается фотография с горным пейзажем, перевал Рэббит-Иарс. Ни с того ни с сего я наконец понимаю, почему мы выделили для снимка особое место: Ларс сделал мне там предложение.
Мы встречались уже шесть месяцев. Я еще никогда так не влюблялась! Мы с Ларсом проводили вместе каждую свободную минуту, но нам все было мало; мы будто пытались наверстать годы, проведенные порознь. Он звонил в магазин по нескольку раз в день, и я хватала трубку, задыхаясь от радости, как восторженная школьница. Фрида насмешливо улыбалась, но всегда тактично отходила в сторону, чтобы не мешать.
Почти каждый вечер я проводила с Ларсом, мы ужинали у него или у меня, ходили в кино, иногда на танцы. «Мы с тобой теперь видимся только на работе!» – капризно жаловалась Фрида, будто мы с Ларсом затеяли этот бурный роман исключительно ей назло.
– Я скучаю по тебе, сестренка, – горячо повторяла Фрида. – Выдели для меня хоть минутку!
Я кивала и извинялась, обещала сходить с ней куда-нибудь после работы. А потом Ларс звонил или заходил вечером в наш магазин, и я тут же забывала про свои обещания.
В самом конце весны, в один теплый воскресный день он сделал мне предложение. Мы поехали за город – без особой цели, просто покататься. Помчались в горы по сороковой трассе, ведущей через Винтер-парк, Грэнби и Кремлинг; за окном тянулись бесконечные горные кряжи, мелькали миниатюрные города, кое-где попадались нерастаявшие сугробы. Спустя несколько часов я предложила развернуться, но Ларс только пожал плечами: «Зачем?» Я не нашлась с ответом, промолчала, и мы поехали дальше.