В последнем сне мне было страшно закрывать глаза, когда мы оказались в кровати, – потому что если я усну здесь, то покину чудесный придуманный мир и проснусь дома. Сейчас в этой ванной, в теплом коконе счастья, мне вновь становится страшно. Я не хочу просыпаться.
Несмотря на все усилия, дремота все-таки одолевает меня, а просыпаюсь я уже в другой несуществующей ванной – в Денвере. В доме, который никогда не был построен, с людьми, которых нет на свете.
Опять смотрю на руки. Кольца на месте, хотя уже не такие новенькие и блестящие. С отвращением отмечаю, что все морщины вернулись. Осматриваю себя: по бокам и на животе видны растяжки. Кажется, я снова в 1962-м.
Стук в дверь, и голос Ларса:
– Катарина, ты как?
– Хорошо!
– Можно войти?
– Конечно.
Он входит – ему опять чуть больше сорока, это тот самый Ларс, к которому я уже успела привыкнуть. Но он все равно удивителен. Волосы поредели, появился живот, но ослепительно-синие глаза ни капли не изменились. И когда Ларс смотрит на меня, он тоже не замечает морщин и растяжек – я для него всегда буду прекрасна.
– Люблю тебя! – выпаливаю неожиданно. – Такого как есть, люблю до безумия.
Он улыбается:
– Все хорошо?
Снимает полотенце с сушилки и кладет на край раковины, чтобы мне не нужно было за ним тянуться.
– Ты уже давно здесь сидишь. Скоро превратишься в черносливину.
Я смеюсь:
– Опять ты со своим черносливом…
Он озадаченно смотрит на меня.
– Помнишь наш медовый месяц? Ту зеленую ванную в Париже?
– Конечно, помню. Ты сказала, что тебе хочется такую же. Только побольше.
– Да, так и было, – соглашаюсь. – И знаешь что, Ларс? Я помню, как я это сказала! Помню!
Наверно, в моем голосе звучит совсем уж детское ликование, но я не могу сдержаться. Ларс смеется.
– Ну вот, теперь ты больше похожа на саму себя, – говорит он, потом продолжает чуть тише: – Я так переживаю за тебя, Катарина. Мы все беспокоимся.
– Почему? Что случилось?
– Родная… – Он целует меня в макушку. – Просто забудь об этом и вылезай из ванны. Главное, чтобы ты сама ни о чем не переживала.
– Я не переживаю. Я по уши влюблена.
Он качает головой.
– Ты сегодня такая милая. – Ларс разворачивается к двери. – Выходи поскорее, я налью нам выпить.
Сон во сне. Сон о пустяковом, но очень трогательном событии, которое никогда со мной не происходило. Внутри другого сна о жизни, которой не было.
Просыпаюсь у себя дома в пустой кровати, и тут до меня доходит.
Какой кошмар. Я, похоже, влюбилась в призрака.