Кажется, мы в Вашингтон-парке. Башня с часами принадлежит зданию Южной средней школы, которую я окончила больше двадцати лет назад. Школа расположена через дорогу от южного края парка: когда я училась, мы часто бывали в парке во время уроков физкультуры, бегали по извилистым дорожкам и учились подавать мяч на теннисном корте.
Примерно пять или шесть миль отделяют нас от дома на Спрингфилд-стрит, где мы живем с Ларсом и детьми. Зато дом моих родителей на Йорк-стрит находится всего в нескольких кварталах отсюда. Фотография, которая висит в коридоре – родители вместе со мной на пикнике, – сделана в этом парке. Я уже давно сюда не приезжала, но в детстве бывала здесь постоянно, резвилась на детской площадке и плавала в озере. Оно называется озеро Смита, и окрестная детвора любила рассказывать страшные истории о подводных чудищах, живущих на дне. «Не заплывай слишком далеко, – пугали мы друг друга. – А то тебя сожрет одноглазый монстр».
С годами парк и детская площадка сильно изменились. Качели кажутся совсем новыми, пляж закрыт по решению городских властей несколько лет назад: озеро было слишком маленьким, в нем купалось много людей, вода стала мутной и грязной. Наверное, мы с друзьями были правы насчет чудищ, живущих в темных водах.
Кроме нас с Майклом, на площадке никого нет. Половина озера покрыта льдом, воздух холодный, небо затянуто тучами. Кажется, вот-вот пойдет снег. Я поднимаю голову и втягиваю холодный воздух, как собака, чующая незваного гостя.
Что мы здесь делаем? Где остальные дети?
– Майкл, – спрашиваю я, – где Митч и Мисси?
Он морщится – правда, при этом взгляд его направлен не на меня, а на качели, расположенные в нескольких метрах от нас.
– Ты прекрасно знаешь, мам. Там, где они всегда бывают днем.
– И где же это?
Теперь он улыбается. Наверное, думает, что я с ним играю.
– Ну же, ответь, – уговариваю я, – где они?
– Мам!
Он хохочет. Удивительно, но мне нравится его смех. Такой веселый и звонкий, что я совсем не к месту вспоминаю, как смеется моя мама.
– Мама, глупышка! Они же в школе!
– Ясно.
Я опираюсь руками в лайковых перчатках на зеленую скамейку.
– А ты почему не в школе?
Он снова смеется и неуклюже спрыгивает на землю.
– Ну все, хватит дурачиться, – отвечает он. – Ты же знаешь, что я не хожу в школу.
Вот как. Ох, господи!
Он вприпрыжку бежит к качелям. Забирается на них, но сидит без движения – явно не умеет раскачиваться.
– Мам, покатай!
Поднимаюсь со скамейки, подхожу к Майклу. Легонько толкаю его в спину. Не знаю, как он любит качаться – сильно или не очень, но каждый раз толкаю чуть-чуть сильнее. Он радостно хохочет. Приноровившись к темпу, который ему нравится, продолжаю в том же духе.