– Полотенце возьми, – кивнула мама в сторону вешалки рядом со шкафом для одежды, где в ряд висели три полотенца.
И какое из них моё? Это – слишком гламурное, это – так, среднее, а вот малость ободранное, с тёмно-синей продольной полосой, вероятно, Егора. Ну, ошибусь и ошибусь, ничего страшного. Впрочем, в спину мне промолчали, значит, скорее всего, не ошибся.
На кухне соседка с тюрбаном из полотенца на голове – примерно ровесница моей мамы – набирала из-под крана воду в большую кастрюлю. Увидев меня с полотенцем в руках, кивнула в сторону коридора:
– Егорка, иди в ванной умойся, там сейчас вроде никого нет.
И правда никого. Ванна была старая, чугунная, покрытая эмалью, которая местами уже облупилась. Вот только кран с горячей водой не работал, текла только холодная, и то кое-как. Рядом находился унитаз с бачком под потолком и ручкой на размахрившейся верёвке, а вместо туалетной бумаги за сливную трубу была заткнута уже порядком ободранная газета «Гудок».
Приведя себя в порядок, я вернулся в комнату и уселся ужинать. Да, не на оливковом масле, но какая же она всё равно вкусная, жареная картошка! Да со шкварками, с зелёным лучком, который макаешь в крупную соль, с краюхой рассыпчатого хлеба и со стаканом молока впридачу. Молоко я по жизни обожал, особенно как раз под картошечку, но предпочитал охлаждённое. Здесь же охлажденному взяться было неоткуда, поскольку холодильника в помещении не наблюдалось. Кусок масла хранился в кастрюле с холодной водой, в другой кастрюле – кусок мяса. Так, помнится, и в моём детстве продлевали жизнь продуктов. А зимой, само собой, авоську за окно, только обернуть получше, чтобы птицы не склевали. В общем, впрок в это время едой запасаться было не принято. Что покупали – тут же обычно и съедали. А молоко не иначе по утрам автоцистерна привозит, и через день оно наверняка скисает. Хотя это ещё вроде ничего, не задумалось.
«Надо бы купить холодильник, и телевизор не помешал бы, а то вон одно радио на стене висит, – механически подумал я и тут же себя одёрнул: – Ишь ты, размечтался. На зарплату медсестры и пусть даже две стипендии особо не пошикуешь».
Порция на сковороде выглядела не такой уж и большой, но на мой мальчишеский желудок её оказалось более чем достаточно. Захотелось сытно рыгнуть, но я сдержал себя в последний момент.
Катька по-прежнему читала, мама гладила, по-видимому, на завтра мой парадный костюм. Утюг, которым она пользовалась, был электрический, но с деревянной ручкой, с приделанной сзади резиновой грушей, при нажатии на которую под носик утюга брызгала вода. Всё же лучше, чем допотопный чугунный утюг, виденный мной на кухне у соседки, которая грела его на плите. Да-а, архаизм, однако. Это же когда я начну деньги зарабатывать в качестве помощника машиниста? Три года вроде в «рогачках» учились? А там ещё, не исключено, в армию отправят. Опять же, в это время служили три года… Ужас, как бездарно транжирятся лучшие годы жизни!