– Ниже, ниже, – сказал Потапов. – Филин слепой.
Грегор нашел кнопку, и ворота раздвинулись. Платформа въехала в айсгротте. Айсгротте был именно айсгротте – ледяной пещерой, тоннелем, вырубленным в сплошном льду. Три газосветные трубки освещали тоннель, но свет отражался от ледяных стен и потолка, дробился и искрился на неровностях, поэтому казалось, что айсгротте освещен многими люстрами…
Здесь не было магнитного пола, и ходить надо было осторожно. И здесь было необычайно холодно.
– Лед, – сказала Галя, оглядываясь. – Совсем как на Земле.
Зойка зябко поежилась, кутаясь в меховую куртку.
– Как в Антарктике, – пробормотала она.
– Я был в Антарктике, – объявил Грегор.
– И где только ты не был! – сказал Потапов. – Везде ты был!
– Взяли, ребята, – скомандовал Козлов.
Ребята взяли электропилы, подошли к дальней стене и стали выпиливать брусья льда. Пилы шли в лед, как горячие ножи в масло. В воздухе засверкали ледяные опилки. Зойка и Галя подошли ближе.
– Дай мне, – попросила Зойка, глядя в согнутую спину Козлова.
– Не дам, – сказал Козлов, не оборачиваясь. – Глаза повредишь.
– Совсем как снег на Земле, – заметила Галя, подставляя ладонь под струю льдинок.
– Ну, этого добра везде много, – сказал Потапов. – Например, на Ганимеде сколько хочешь снегу.
– Я был на Ганимеде, – объявил Грегор.
– С ума сойти можно, – сказал Потапов. Он выключил свою пилу и отвалил от стены огромный ледяной куб. – Вот так.
– Разрежь на части, – посоветовал Стеценко.
– Не режь, – сказал Козлов. Он тоже выключил пилу и отвалил от стены глыбу льда. – Наоборот… – Он с усилием пихнул глыбу, и она медленно поплыла к выходу из тоннеля. – Наоборот, Валноге удобнее, когда брусья крупные.
– Лед, – сказала Галя. – Совсем как на Земле. Я теперь буду всегда ходить сюда после работы.
– Вы очень скучаете по Земле? – робко спросила Зойка. Зойка была на десять лет моложе Гали, работала лаборанткой на астрометрической обсерватории и робела перед своей заведующей.
– Очень, – ответила Галя. – И вообще по Земле, Зоенька, и так хочется посидеть на траве, походить вечером по парку, потанцевать… Не наши воздушные танцы, а обыкновенный вальс. И пить из нормальных бокалов, а не из дурацких груш. И носить платье, а не брюки. Я ужасно соскучилась по обыкновенной юбке.
– Я тоже, – сказал Потапов.
– Юбка – это да, – сказал Козлов.
– Трепачи, – возразила Галя. – Мальчишки.
Она подобрала осколок льда и кинула в Потапова. Потапов подпрыгнул, ударился спиной в потолок и отлетел на Стеценко.
– Тише ты, – сердито сказал Стеценко. – Под пилу угодишь.