– Чёрное проклятие некроманта, его не сможет снять даже наложивший на неё это заклятие! Это невозможно вылечить! Она умрёт! Жить ей осталось меньше недели! А может, и меньше! Я сожалею, но ничего сделать нельзя!
– Карталла! – только и смог произнести воин, выронив меч. Сделав шаг к женщине, он попытался её обнять. Молодая женщина всхлипнула и закрыла лицо руками, а Листик тем же ровным, пугающим голосом приказала воину:
– Отойди!
Листик подняла руки, и на женщину обрушился поток пламени. Это пламя было белым, и оно не жгло, потому что замершая неподвижно женщина молчала. Потом её лицо исказила гримаса боли, но эльфийка продолжала молчать, она даже если бы хотела пошевелиться или что-то сказать, то не смогла бы. По её телу, становившемуся то красным, как от высокой температуры, то будто покрывающемуся инеем, было видно, что ей становится то жарко, то холодно. Потом женщина выгнулась, будто от сильной судороги, закричала и потеряла сознание.
– Что?! Что ты с ней сделала?! – закричал тёмный эльф, замахиваясь на Листика мечом. Не просто замахиваясь, а намереваясь ударить. Девочку попытались заслонить её охранники-инквизиторы, понимая, что вытащить свои хлысты не успеют, но, заслонив Листика, примут удар на себя. Вернее, примет кто-то один из них (тот, кому такую судьбу уготовил светлый Ирха), а второй в это время, выхватив свой хлыст, нанесёт ответный удар. Но сделать никто ничего не успел – Листик повернула руку, словно собиралась защититься своей ладошкой от удара кривого меча, и тёмного эльфа сбило с ног, повалив на его же товарищей. А выбитый из крепкой руки меч зазвенел по камням. Зелирандус, шагнув вперёд и подхватив оседающую эльфийку, закричал:
– Смотрите!
До этого бледное тело начало приобретать смуглость, свойственную тёмным эльфам, на лице молодой женщины появился румянец, а тёмные пятна исчезли! А Листик обратилась ко второй, закутанной в плотную ткань фигуре:
– А ты чего стоишь? Раздевайся! Быстро! Если жить хочешь!
Эта женщина была постарше первой и руки у неё дрожали сильнее, чем у первой, когда она с себя сматывала ткань и снимала то, что было под ней. Пятен на теле этой женщины было больше и они были крупнее, Зелирандус прокомментировал:
– Вы должны были уже умереть, давно умереть! Не понимаю, почему вы ещё живы?
– Люсинэль не дала умереть, – ответила старшая тёмная эльфийка, которая в отличие от младшей совсем не смущалась. Посмотрев на инквизиторов с каким-то превосходством (безошибочно распознав в них служителей Ирхи), женщина пояснила: – Весь клан молился Люсинэль за наше здоровье, и она не допустила нашей смерти!