– Ага, – Листик, прекрасно слышавшая, что бурчит эльф, кивнула и важно сообщила: – Я жутко талантливая, вот!
К храму-пещере Борилэн, его домашние, гости и охрана подошли одними из последних. Листик, одетая в лёгкую тунику, но при этом подпоясанная широким поясом с тяжёлыми ножами, выглядела довольно странно. Переодеваться девочка не захотела, заявив, что если вдруг схватят и бросят в костёр, а она раздеться не успеет, то сгорит хорошая одежда. С поясом, принесенным Суритэном и торжественно подаренным Борилэном, Листик ни в какую расставаться не хотела. На вопрос – а как же пояс, если в костёр бросят, ответила, что пояс снять успеет и передаст Гиналле или Кираниэль. Опасения лорда Снежных барсов оправдались – перед входом в храм была сложена большая поленница дров, ещё и хворостом обложенная. Размер этого сооружения Листик одобрила, а вот качество дров ей не понравилось:
– Хорошо сложили, грамотно. Дров тоже не пожалели и то, что хворостом обложили, тоже хорошо. А вот то, что дрова сырые – никуда не годится! Хворост прогорит, а дрова только гореть начнут, если вообще начнут! Это не сожжение получится, а сплошное безобразие! – Листик поморщилась, а потом обратилась к сопровождавшим её инквизиторам: – Вот вам надо будет заняться этими неумехами – показать как жечь надо! Кого? Думаю, для обучения надо взять кого-нибудь из жрецов, ну кого им будет не жалко. Наука требует жертв и этот жрец должен радоваться, что его науке в жертву принесли!
В храм инквизиторы не пошли, да их бы туда и не пустили. Воинствующие служители светлого Ирхи остались у поленницы, обсуждая возможные варианты улучшения поджога этого сооружения с сырыми дровами. В храме Борилэну и его сопровождающим указали место у самого алтаря, рядом со жрецами, собирающимися возносить молитву грозной Люсинэль. Храмовая стража очень грамотно отсекла эльфов клана Снежных барсов и их гостей от входа. Лорд клана переглянулся со своим воином-ветераном, их наихудшие опасения оправдывались – жрецы не собирались выпускать рыжую святую, предварительно доказав, что она никакая не святая. Когда все приготовления были закончены, главный жрец, постепенно смещаясь в сторону Листика, начал свою проповедь-молитву, время от времени поддерживаемый дружными криками остальных жрецов:
– О грозная Люсинэль! Яви нам истину! Позволь покарать её нарушивших! Позволь покарать самозванцев!
Эльфы клана Снежных барсов стояли, внешне расслабившись, но уже приготовившись драться, а рыжая лжесвятая, как уже думали многие тёмные эльфы других кланов, стояла и улыбалась. Эта улыбка злила главного жреца всё больше и больше, он решил заканчивать молитву заранее приготовленными обвинениями. Отвернувшись от девочки и обратив свой взор на остальных эльфов, главный жрец замолчал, остальные, как по команде, в этот момент взвыли особенно пронзительно: