Бен оставляет мой вопрос без ответа. Вместо этого он кивком просит открыть багажник, куда затем не очень осторожно укладывает Лису. Мне приходится внимательно проследить за тем, чтобы, его усилиями, девушка не ударилась головой.
— У меня было другое задание, — наконец отвечает он. Лениво, растягивая промежутки между словами. — Капитан велел мне проследить за тем, чтобы ты была в безопасности.
Я нахожу это идеальным моментом наконец спросить о том, что сейчас волнует меня больше всего:
— Капитан… То есть, Дмитрий. Он — мой отец?
И Бен выдерживает небольшую паузу, прежде чем кивает, видимо посчитав, что я, всё-таки, заслуживаю знать правду.
Новенькая. Глава 8
Выскакиваю из машины за секунду до того, как Бен жмёт по тормозам. Слышу за спиной его предостерегающие крики, а ещё, кажется, голос Нины, но мне всё равно. Все сорок минут обратной дороги (а Бен будто специально ехал медленнее, и ещё два раза останавливался, потому что якобы слышал какой-то стук под капотом) я только и делала, что прокручивала в голове слова, которые планировала высказать Дмитрию в лицо.
Поднимаюсь на четвёртый этаж. Напоминаю себе — главное, больше оскорблений. Чтобы он в красках понял, через что матери пришлось пройти, чтобы обеспечить нам с Даней беззаботное детство.
Нина описала, как выглядит дверь, ведущая в кабинет Дмитрия, и её, с треугольной резьбой и позолоченной ручкой, я нахожу сразу. Дёргаю на себя, но она не поддаётся. Закрыто. Тогда, будто в бреду, начинаю трясти дверь со всей силы.
— От себя.
Оборачиваюсь. Татьяна, скрестив руки на груди, разглядывает меня с неприкрытым интересом.
— А?
— Дверь открывается от себя. Дима никогда её не закрывает.
В этот раз я осторожно кручу ручку и легко толкаю дверь в нужном направлении. Она открывается тихо, без скрипа.
— Как прошла поездка?
Меня раздражает её спокойный тон.
— Спросите Лизу и Нину. Я всё время просидела в машине из-за него, — с силой толкаю дверь, она распахивается настежь и ударяется о стену. — Тоже мне, образцовый папаша. Вы знали? Оказывается, мы не просто однофамильцы!
— Много кто знал, — отвечает Татьяна. — Кураторы, оперативники… Может, кто-то из рядовых. Дима не хотел, чтобы ты прознала об этом раньше времени, поэтому предупредил, чтобы мы держали язык за зубами.
— Почему?
Татьяна подходит ближе и хватает меня за руку. Ту самую, разбитую.
— Не знаю. Может, боялся такой реакции?
— Ребята приковали меня наручниками, — поясняю я. — И ушли.
Татьяна дёргает бровью и возвращает мне руку.
— Как разберёшься здесь, зайди в медкорпус, — советует она.