Сказание о Майке Парусе (Дедов) - страница 18

Снился Маркелу сон. Тревожный. Он и во сне убегал от кого-то, а ноги плохо слушались, словно одеревенели, и сердце леденело от страха... Несколько раз пытался взлететь — и не смог. А жара палит — дышать нечем. Вдалеке увидел мать. Она собирала клюкву на болоте. Рясная клюква, как нарочно кто насыпал.

— Мама, ты чего так рано берешь ягоду, еще ведь и заморозков не было? — спросил Маркел.

— Самое время, — засмеялась мать. — Сейчас клюква в цене. Купцы из Каинска понаехали — дорого дают... Насобираю вот — рубашку тебе справлю. Красную...

И вдруг она провалилась по пояс, замахала руками, как подбитая птица крыльями. Маркел кинулся на помощь — и сам ухнул в трясину. Почувствовал, как холодная няша жадно схватила тело, тянула, засасывала все глубже... И тут из чахлого кустарника выскочил тот, кто за ним гнался. Черное чудовище, из пасти которого летели искры. Оно приближалось и стало обыкновенным волком. Маркел почувствовал на груди цепкие лапы зверя.

И проснулся. Открыл глаза. Было уже светло. Волк не исчез. Лобастая голова его нависла над самым лицом. Сон перешел в быль, и Маркел не испугался, даже не вскрикнул. Наверное, всему бывает предел, даже страху, к которому можно привыкнуть, если он преследует постоянно. Они напряженно смотрели в глаза друг другу — зверь и человек. Волк не отвел своих желтых глаз: когда он чувствует силу, то выдерживает взгляд человека. Одна только мысль шевельнулась в отупевшей, измученной голове Маркела: скорее бы все кончилось...

— Ну, чего же ты ждешь? Вот моя глотка, — шепотом сказал Маркел.

У волка верхняя губа поползла кверху, обнажая огромные желтые клыки. И это было похоже на страшную улыбку.

— Серый, назад! — крикнул кто-то звонким голосом.

Зверь нехотя попятился, поджимая хвост. Из кустов вышел маленький старичок с ружьем на плече, скорым шагом стал приближаться. Маркел сел, безразлично, тупо смотрел на идущего к нему человека. Протер кулаками глаза: не сон ли это продолжается?

Старик подошел, оглядел Маркела, строго спросил:

— Чей будешь, куда путь держишь?

— Рухтин я, из Шипицина, — вяло отозвался Маркел, — иду на Василькову заимку...

— Это какой Рухтин? Ивашкин сынок, што ли?

— Ага.

— Понятно. Сказывают, бросил вас тятька-то?

— Мы его бросили. Выперли из дому...

Старичок неожиданно захохотал детским заливистым смехом:

— Так его, пьянчужку подзаборного!.. Достукался, мерин косоглазый!..

Маркел сидел недвижно, свесив на грудь белокурую голову.

— Э-э, погоди... — старик перестал смеяться, — да на тебе, парень, лица нет... Что с тобой случилось-то? Кобеля моего перепугался?