В первой же беседе с командиром эскадрильи капитаном Асауловым были уточнены технические и практические детали моих боевых вылетов.
— Не будем требовать от вас прицельного бомбометания, — сказал он, — мы предусмотрели и это. Выводить машину на цель будет пилот, по его сигналу включите механизм аварийного сброса бомбового груза.
— Сразу все бомбы?
— Да, бомбы пойдут серией.
— Какая разница между прицельным бомбометанием, которое вел бы на моем месте штурман, и сбросом бомб, который произведу я?
— Пилот постарается, чтобы ощутимой разницы не было. Мы бомбим сейчас механизированные и танковые колонны в районе города Демянска. Пилот, выведя машину на цель, даст вам команду сбрасывать бомбы и постарается это сделать так, чтобы все бомбы легли на дорогу и бомбежка оказалась бы полноценной.
— А воздушный бой?
— Все будет зависеть от вас. Производя киносъемку, не забывайте внимательно смотреть по сторонам. В случае нападения вражеских истребителей придется отложить кинокамеру.
— Думаю, что небольшой тренировки мне будет достаточно, чтобы чувствовать себя уверенно. По-моему, есть нечто общее между привычным для меня визиром кинокамеры и прицельной рамкой боевого оружия.
Итак, я полечу. Кроме ручной камеры, которая будет у меня в кабине, другая кинокамера устанавливается в бомболюке. Объективом вниз. Нажимом кнопки мотор камеры приводится в действие, и она зафиксирует падение бомб, их разрывы на земле. Ручной камерой буду снимать летящие в строю рядом со мной самолеты, сниму, когда бомбы будут отделяться от самолетов. Очевидно, нужно будет совершить два-три боевых вылета, чтобы снять все необходимые кадры — бомбометание с соседних самолетов, маневрирование во время зенитного огня, снять летящие строем самолеты.
8 сентября 1941 года капитан Асаулов доложил командиру полка, что кинооператор прошел тренировки и готов к полету. Командир полка разрешил девятого лететь.
Завтра мой первый боевой вылет.
К этому я стремился, этого добивался. Почему же не покидает чувство тревоги, томление странное, отвратительное? Не страх ли перед неизбежным, неотвратимым? Вспоминал: «Мы — другое дело, вам-то зачем?..» Да, пожалуй, обыкновенное чувство страха. Самолет может не вернуться. Ну и что же, отложить полет? Проще простого — совру, что камера требует проверки, никто не заподозрит, что испугался. «Ну, что ж, полетите в другой раз». Летчик будет даже доволен, что избавился от «пассажира». А потом что?..
Вечером в землянке я смотрел на лица летчиков: они летают каждый день. Разве им не страшно? Сегодня двое не вернулись. Штурман Житков, протягивая мне кружку с чаем, сказал: