Я не могу это сделать. Кровь, перепачкавшая стены и пол, уже почернела. В ушах начинает звенеть. Но Рэйчел могла оставить внутри что-то, касающееся Кита, или следившего за ней человека, или своего друга из больницы.
Я включаю термостат, и в подвале раздается рычание работающего котла. Все мое тело скрючивает от одного этого звука. Я смотрю на перила. Собачий поводок их не повредил, и среди четырех деревянных подпорок та самая, к которой он был примотан, ничуть не отличается от остальных, если не считать нескольких пятен. Непонятно, с какой стати, мне вспоминается Челси, балконы с похожими белыми перилами с обеих сторон.
Я смотрю на потолок и действительно вижу на нем большую трещину. Насчет этого Кит сказал правду. Батареи начинают шипеть, я прохожу через гостиную. Все самое важное наверняка отыщется в ящике под столом Рэйчел, но я решаю начать поиски с первого этажа. Я перемещаюсь по комнатам, пытаясь обнаружить что-то необычное, что полиция могла бы пропустить.
Все покрыто тонким слоем черной угольной пыли. Я провожу по ней пальцем и принюхиваюсь, но она ничем не пахнет. А еще полиция оставила лед в раковине на кухне, в остальном ничего не изменилось. Чайник стоит на плите, тут же миска с каштанами.
К задней двери прислонен топор Рэйчел. Это пробуждает у меня надежду, как будто у сестры появляется реальный шанс.
Я представляю, как вхожу в дом, а огни уже горят. В гостиной полно людей, кто-то готовит ужин на кухне, лампы ярко горят и освещают всякий хлам вокруг. Нет, легче от этого не станет. Потом я представляю священника, который проходит по всем комнатам, читая псалмы, но единственные строчки, которые мне сейчас приходят на ум, это из стихотворения.
И я хочу остаться там,
Где не бывает бурь…
Я смотрю через окно на долину и дальше, пока мне не начинает казаться, что я вижу то самое пустое пространство в ветвях деревьев. Он мог войти в дом в любой из тех дней, когда следил за ней. Рэйчел оставляла ключ под ковриком, и наблюдатель мог сам проникнуть внутрь, когда она была на работе или просто спала. Я стараюсь больше не думать об этом. Теперь я и сама не знаю, как почувствовать себя в большей безопасности – запереть входную дверь или, наоборот, оставить открытой.
Я включаю лампу, и кухня начинает слабо светиться, за окнами моросит дождь. Возле входа стоит круглый деревянный стол, на полу потертый коврик, вдали плита. Возле раковины на подоконнике стоит стакан с водой, в нем пучок петрушки. Над раковиной полка, на ней пачка розово-зеленых полосатых макарон, похожих по форме на маленькие треуголки.