– Многие века, – нараспев произносит Льюис своим низким голосом, – люди ненавидят Лондон.
Город притих. Кто-то спешит по делам. Люди спокойно выходят из магазинов, открывают машины или шагают по тротуарам. Позади нас розовато светится церковная колокольня.
– А вы ненавидите Лондон? – спрашиваю я.
– Нет, – отзывается он. Мы проходим мимо булочной, мимо очереди за хлебом и выпечкой. – Я ненавижу вот это. – Мы идем вдоль винного магазина и строительной конторы. – Ни тебе размаха. Ни культуры. Скучно здесь.
Мы доходим до вокзала и возвращаемся на главную площадь северной кромкой дороги.
– Тут спокойно.
– Вот именно, – соглашается он.
Мы проходим мимо заведения, торгующего рыбой и жареной картошкой. Я остолбенело гляжу на витрину, а потом вдоль улицы.
– Прямо как в Снейте, – говорю я. – В городке, где мы выросли.
– Мы все время повторяем свои ошибки, – замечает Льюис.
– Раньше я этого не понимала. Тут все как в Снейте, только гораздо южнее.
– И денежнее, – добавляет Льюис, а я согласно киваю. Единственная разница в том, что время пощадило этот городок, а вот Снейт нет.
– Зачем Рэйчел сюда переехала? – спрашиваю я.
Льюис молчит. Он вроде как бы уже ответил на мой вопрос.
– А что вы больше всего ненавидите в Лондоне? – интересуется он.
– Шум.
– Шум – это как раз самое лучшее, – возражает он.
Мы идем мимо «Рук мельника». При этом освещении навес бара становится бумажного цвета.
– Только не в Килбурне.
– Можно наушники надеть. Знаете, с чем ничего нельзя поделать? С дождем, – произносит Льюис так, что последнее слово угрожающе растягивается.
После того как Льюис возвращается на станцию, я снова прохожу через весь город. Скучаю по Снейту. По «Викингам» и булочной. По норманнской церкви, особенно зимой, когда снег укутывает ее и тополя во дворике.
Поверить не могу, что раньше ничего этого не замечала. Обхожу главную площадь, а вижу ту же площадь в Снейте. Это города-близнецы.
Шагаю мимо китайского ресторана, где мы с Льюисом сидели две недели назад. В Снейте такой тоже был, хоть и назывался как-то странно: «Восточный гуляш». А этот – «Изумрудные ворота».
Я не знаю больше никого, кто переехал бы в маленький городок. Рэйчел говорила, что ей хочется жить поближе к больнице, но в Оксфорде было бы куда удобнее. Такое чувство, что она никогда не уезжала с нашей с ней родины. Я стою на платформе здесь, а вижу станцию в Снейте. Не знаю, меняли ли вагоны на ветке до Лидса. Когда мы жили там, сиденья были из синего ковролина, а окна в пути открывались.