Луиза все еще работает в кафе. Она одета так же, как в прошлый раз, на ней темно-синяя блузка и черная парусиновая юбка с надетым поверх передником.
– И снова здравствуйте, – говорит она. – Это ваш велосипед?
– Да вроде как. – По-моему, его никто не хватится. Я нашла его в пристройке за гостиницей. Цепь и шестерни у него проржавели, а шины сильно приспущены.
– Может, поставите его на заднем дворе, чтобы он не намок?
Дождь перестал, но над головой нависают низкие рваные тучи. Луиза выводит меня на улицу, и я качу велосипед вокруг здания к небольшой стоянке под навесом. Отсюда белый крест не виден, что, наверное, и к лучшему. Рэйчел показала мне его несколько недель назад. Мы направлялись в Дидкот, она указала рукой и пояснила: «Вон там машина Каллума выскочила с дороги». Я помню, что подумала: как это странно, поскольку не было там ни поворотов, ни препятствий. Прямая, ровная дорога. Каллуму, наверное, показалось, что увидел что-то на асфальте, возможно, лису.
На стоянке пахнет мокрым камнем. Я опускаю велосипед на подножку и иду за Луизой в обход здания. Где-то на Бристоль-роуд урчат машины.
– Спасибо, – говорю я.
– Да не за что, – отвечает она.
Луиза распахивает дверь и придерживает ее, пока я вхожу. Я прохожу так близко от нее, что слышу запах ее духов с чем-то вроде ветивера. Рэйчел говорила, что Каллум бил Луизу.
– Откуда ты знаешь, что это он ее так разукрасил?
– Она сама рассказывала, – отвечала сестра.
Луиза находит меню завтраков и провожает меня до столика.
– Вы где-то тут рядом живете?
– В Кидлингтоне, – отвечает девушка. Я жду, пока она скажет что-нибудь еще. Полагаю, что Луиза скоро переедет. Гляжу, как она идет через зал, и представляю себе комнату на двоих с подругой в Кемдене. По какой-то причине мой образ устарел лет на сорок. У них там газовая горелка и проигрыватель, и они ходят в тратторию на углу за литром красного вина и макаронами-букатини.
Мне хочется сказать ей: поезжай в Камден. Тебе надо переехать в Камден примерно в 1973 год.
Как жаль, что мы не можем поговорить. Мне хочется расспросить ее о Каллуме и об аварии. Не вижу способа, чтобы при этом не обмолвиться о Рэйчел, хотя я бы и не возражала. Неплохо бы знать, как происходила их встреча. Но это также бы означало нарушение врачебной тайны. Рэйчел не должна была рассказывать мне о телесных повреждениях у Луизы и о том, как пострадавшая их получила.
Я доедаю датский оладушек, нечто вроде блинчика с вареньем, и расплачиваюсь по счету.
– Может, хотите переждать дождь? – спрашивает Луиза.
Тяжелые потоки воды рушатся на поля, и мы смотрим, как ветер играет матовыми полосами дождя на мокром асфальте.