– Ты где их раздобыла? – спросила я.
– У Кита, – ответила она. Я не спросила, кто это. У меня сосет под ложечкой, и я не могу поверить тому, что только сейчас об этом вспомнила.
Рэйчел пошла по главной улице и вернулась с двумя ракетками. Я сидела на деревянной скамейке у гостиницы и ждала ее.
Кит говорил мне, что едва ее знает. Когда я доезжаю до главной площади, уже идет дождь. В скобяной лавке я замечаю одного из близнецов. Я сворачиваю на Брей-лейн и останавливаюсь у дома с крышей из дранки. Интересно, Рэйчел когда-нибудь заходила внутрь?
Фургончик стоит на подъездной дорожке, но в доме темно. На окне второго этажа, в одной из детских, красуется переводная картинка с пожарным. Я жду, но мне не хочется с ним говорить на глазах у детей или жены.
Не помню, что Рэйчел говорила о возврате ракеток. Не знаю, вернула ли она их в тот же день, что подразумевает, что она собиралась увидеться с ним чуть позже. Понятия не имею. Помню, мы тогда ели плавленый сыр с хлебом. А запивали его напитком из одуванчиков и лопухов из стеклянных бутылочек.
За это она, похоже, меня ненавидела.
«Дак энд Кавер» забита в преддверии матча «Арсенал» – «Челси», и я протискиваюсь сквозь толпу, пока не нахожу Кита.
– Можно с вами поговорить на улице? Пару минут.
Глаза у него стеклянные. Киту хочется послать меня куда подальше, но вокруг люди, и он выходит за мной на улицу. Крашеные деревянные дома поскрипывают на ветру, и висящая над пабом вывеска мотается из стороны в сторону.
– Она брала у вас ракетки, – говорю я.
– Да? – На нем то же длинное пальто, что и раньше, и оранжевая шляпа с закругленными полями.
– Этим летом.
– Я так и не знаю, воспользовалась ли Рэйчел ими. Я оставил их для нее на улице у задней двери.
– Почему?
– Она говорила, что хочет поиграть, а я сказал, что она может их взять в любое время.
– Где? Где вы были, когда она это сказала?
– У нее в доме. Она хотела прикинуть стоимость проводки внешних коммуникаций.
– Зачем?
– Для душа на улице, – отвечает он. – Рэйчел сказала, что вам подарок на день рождения.
Я смеюсь. Кажется, темный тротуар переворачивается и уходит у меня из-под ног.
– Ей понадобились ракетки, и я сказал, что у нас такие вещи всегда валяются во дворе.
Ракетки были новые. Я помню, как они пахли, и липкий прямоугольник на том месте, где недавно соскребли этикетку.
Прошлым вечером я «оттянулась». За стойкой бара в ресторане «Митра» в Оксфорде сидел одинокий мужчина, и я выбрала его. В качестве предосторожности, сказала я себе, чтобы отвлечься, дабы не наделать глупостей. Мы пили джин с тоником и болтали, сидя у стойки, и я вспомнила, как включить сигнальные огни, как выдать нужную дозу тепла и бездушия. На стойке красовались серебряные чаши со льдом и бутылки испанской кавы с этикетками в форме полумесяца. Мужчина оказался симпатичным, и встреча казалась какой-то абсурдной и веселой, как иногда бывает, словно у вас выдались каникулы, а всем остальным нужно на работу. Он приехал туда на свадьбу друга и оказался первым из свиты жениха. Они сняли на выходные дом рядом с Сомервиль-колледжем. Мы занимались сексом на лестнице и в спальне. Поскольку я крепко выпила, это продолжалось довольно долго, я смогла забыть, где нахожусь.