— Говорок-то у тебя какой-то ненашенский, — вставила слово рябая тетка из-за спины. — Будто баба корову доит, уговаривает!
Все засмеялись, а седобородый мужик спросил:
— Что скажешь? Бабы, они ведь народ такой, всю правду из-под юбки видят! Видно, что ты не русский.
— Так и есть. Латыш я.
— Ссыльный, что ли? Или из переселенцев?
— Из переселенцев.
— Что-то за всю жизнь ни одного латыша в тайге не видал, — заметил тот самый злой старатель. — Они, вроде, как землю пашут да коровам хвосты крутят.
— Не знаю… Дед мой, а потом отец всегда промыслом занимались.
— Ладно вам, пристали к парнишке! — перебила всех рябуха. — Видите, на нем лица нет. И так намаялся, вы ишшо тут. Сначала хоть бы покормили, а потом допрашивали. — И потянула Яниса за рукав к столу. — Пойдем, покормлю! Голодный, небось?
Вероятно, женщина имела среди всех старателей некоторое уважение, никто не смел ей перечить. Остальные потянулись и расселись за столом, застучали деревянными ложками. Янису нашли место с краю, наложили полную чашку перловой каши с мясом, сдобрили кусочком сливочного масла. Он давно не ел подобного угощения. Всю дорогу питался сухарями и вяленым мясом сохатого. Схватив ложку, быстро опустошил чашку, робко отложил ложку.
— Вон, видите, и впрямь голодный! — суетилась вокруг него рябуха. — Видно, что по тайге блудил. Подложить еще? Ешь, с крупой у нас покуда перебоя нет. Мужики третьего дня из-под собак медведя убили. Мясо тоже есть. А у тебя-то что, с собой припасы какие есть? — и добродушно улыбнулась. — Меня Степанидой зовут. Так и называй — тетка Стеша.
Янис ответил ей кивком головы, скоро пережевывая очередную ложку каши, поблагодарил:
— Хорошо! Спасибо, тетя Стеша.
Больше до конца ужина не разговаривали.
После чая старатели собрались вокруг костра. Одни подкурили трубки, другие продолжили разговор с Янисом. После еды мужики подобрели, познакомились. Седобородый значился бригадиром артели, назвался Егором Фомичевым. Тот, что злой — Макар Григорьев, а тетка Стеша оказалась его женой. Из десяти артельщиков протянули руки для знакомства двое парней, которым было за двадцать лет: братья Петр и Фрол Сердюковы, охотно поддерживавшие общение. Остальные предпочли отмалчиваться.
Женщин шестеро. Все они чьи-то жены, в возрасте около тридцати лет и старше. Кроме тетки Степаниды Янис узнал, что одну из них, жену Егора Фомичева, звали Мария, остальные не представились.
За разговорами Янис рассказал о себе, своей семье и жизни. Говорил правду двухлетней давности, скрывая настоящее. Старатели внимательно слушали его. Если соглашались, молча кивали головами. Если нет, скупо усмехались. О себе никто ничего не говорил, настолько скрытными и неразговорчивыми оказались.