– Начались корчи, ребенок был под угрозой, – вздохнул Абу. – Именно в этот момент весьма несвоевременно появился король, и состояние больной ухудшилось. Его величество, буду откровенен, сперва не верил в худшее и использовал случай, чтобы убедить важных людей в невменяемости королевы, приводил их или вызывал. Но затем осознал всю опасность положения. Альба вел себя весьма разумно, не пытался угрожать и только излагал доводы, просил совсем немногого: дать нам хотя бы один день для выяснения правды. Его величество согласился, пусть и пребывая в отвратительном настроении. С тем удалился и заперся в покоях.
– Он пригласил служителя из ордена Зорких, хотя прежде выбирал иных духовников, – отметил патор. – Далее все окончательно запуталось, увы нам. Эспада некстати оказался убийцей одного из влиятельных заговорщиков, королева только пришла в сознание и едва ли отдавала себе отчет в осмысленности поспешного приказа о казни дона Эппе.
– Он лгал мне, – шепнула Изабелла и криво, устало усмехнулась. – Ладно, я очень хотела верить, что лгал именно он. К тому же герцог де Магридео был мне не чужим по крови, мы приятно и интересно общались… Я не стала слушать доводы Альбы.
– Король тоже отказал юному нэрриха, ссылаясь на прежнюю договоренность с ним же не вмешиваться в дела полный день, – кивнул патор. – Полагаю, его величество счел своего пса виновным в предательстве. Альбе осталось либо отказаться от спасения приговоренного, либо пойти на крайние меры. Я пытался что-то предпринять, но, увы, без успеха: мы прожили день, лишенный милосердия.
– Альба отбил дона Эппе прямо на улице, когда того везли на казнь, – закончил рассказ Абу. – Он был не один, с какими-то загадочными и воинственными помощниками. Это укрепило подозрения короля в отношении нэрриха-заговорщиков и ввергло королеву в новый припадок. Меня, за неимением иных доступных правосудию злодеев, попытались казнить, но патор пригрозил отрешением от веры тем, кто зарвался. Благодаря неожиданному для меня, иноверца, заступничеству его высокопреосвященства, я все еще жив. Высшие силы добры к роду Траста, ребенок не потерян, хотя я едва могу в это верить. Во имя сохранения надежды на лучшее я прошу вас всех немедленно покинуть комнату и не создавать даже малых поводов к огорчению её величества.
– Я уже огорчена так, что дальше некуда, – проворчала королева чуть более уверенным голосом. – Напои меня свежей отравой, и пусть они остаются. Если меня отошлют в обитель, жизнь и смерть ребенка перестанут быть вопросом лечения. Болезнь-то у нас политическая. Дон Кортэ, вы сильно переменились, стали много интереснее. Я недооценила вас два года назад, признаю. Следовало обратить внимание на то, что сын заката не убил вас. Мнение Ноттэ я всегда уважала.