— Соты, — напомнил Дункан.
— Нет, только не соты!
— Проход!
Неожиданно умалишенный оттолкнул Трегарта и, передвигаясь на четвереньках, заковылял вдоль изрытой стены.
— Куда это он? — удивился Золот.
— За ним!
Несмотря на необычный способ, перемещался он довольно резво. Агенты едва поспевали следом.
Наконец груда тряпья остановилась у одной из каверн.
— Там, — корявый палец указал на нишу.
— Что он хочет этим сказать?
Дункан подошел ближе, по коже прошло знакомое покалывание.
— Это… это Проход! — не без труда поверил собственным ощущениям Трегарт.
— Ты уверен?
— Да! — Дункан пролез дальше, кожа, как всегда в близости Прохода, откровенно зудела.
— Нелишне знать, куда он ведет?
— Какая разница, лишь бы отсюда!
— И ты можешь его активировать?
— Хоть сейчас!
— Гильдия, соты! — пискнув, старик припустил в обратном направлении.
— Тогда, давай.
Трегарт сосредоточился, он скорее почувствовал, чем увидел, как земляная стена перед ним размягчилась…
16.
Воздух с той стороны был далеко не горяч, но после холода воронки, казалось, они перенеслись в знойную пустыню.
Оба путешественника некоторое время молчали, наслаждаясь состоянием неземного блаженства, когда продрогшее тело каждой клеточкой, губкой, впитывает живительное тепло.
Шорох листьев перемежался далекими криками животных.
— Лес?
— Лес, — согласился Золот.
— Выбрались, выбрались! — Трегарт прыгал не столько от обилия чувств, сколько для согрева. — Что теперь? Ищем жилище и… и пожрать, — живот, одобрительным бурчанием, высказал свое согласие.
Похожим звуком, отозвался желудок Золота. С той поры, как они пообедали в камере, во рту не было ни крошки.
— Нет, незнакомая местность, темно, к тому же — лес, возможны хищники. Самое разумное — лечь спать, чтобы по видному, с новыми силами…
— Самое разумное чего-нибудь пожевать, — Дункан подошел к ближайшим кустам, оторвал листок и осторожно засунул его в рот.
— Не советую, — Золот изучал деревья на предмет пригодности для ночлега. Как назло, в поле зрения все стволы внизу были гладкие с густыми кронами в далекой тьме. — Можешь подхватить несварение желудка, вкупе с поносом, или того хуже — отравиться.
Дункан поспешно выплюнул лист, к тому же он был горький.
Вздохнув, Золот начал мостится под одним из стволов.
Постояв некоторое время, Дункан присоединился к напарнику.
Засыпали они под аккомпанемент бурчащих животов. В тишине ночи, те выводили трели, не уступающие рыкам голодных хищников.
Утро встретило привычным бурчанием живота и свежим зудом в носу.
Погладив первое и почесав второй, Дункан открыл глаза.
Кусок кости, сколотый так, что оставался острый конец, висел перед глазами.