Я предлагаю сделать возврат украденного предметом целенаправленной государственной политики и задействовать для его реализации все имеющиеся в распоряжении государства инструменты. Весь экспорт вооружения и сельхозпродукции из России в 2015 году составил 31 миллиард долларов, а прибыль от него не превысила нескольких миллиардов. Возврат похищенных капиталов – это чистые поступления в казну. Речь идет о формировании отрасли, доходы от деятельности которой для госбюджета были бы сопоставимы с экспортом углеводородного сырья. В условиях западных санкций, в первую очередь ограничивающих доступ к рынку капитала, эти средства могли бы стать ключевым фактором для обеспечения финансовой стабильности, инвестиций и роста российской экономики. Репатриация незаконно выведенных капиталов должна стать одной из приоритетных задач для государства.
Меры, предпринимаемые Генеральной прокуратурой России в этой сфере, недостаточны. Так, в 2015 году в страну было возвращено всего шесть миллиардов рублей (т. е. менее 200 миллионов долларов США) из официально зафиксированных «на выходе» 28 миллиардов. При этом речь идет только о взыскании средств, похищенных в результате преступлений коррупционной направленности. Колоссальные суммы, выводимые из банковской и финансовой системы по мошенническим схемам, жертвами которых становятся субъекты хозяйственной деятельности и граждане России, остаются вообще вне поля зрения правоохранительных органов. Пример «полковника Захарченко» очень иллюстративен, но ведь есть и другие «генералы захарченки». Основная проблема заключается в том, что прокуроры действуют формально, в рамках существующих механизмов международной правовой помощи. Между тем мировой опыт показывает, что в этой сфере можно добиваться значительных результатов.
Вот пример США. За последние 10 лет американская прокуратура, используя информацию спецслужб, под угрозой уголовного преследования добилась от ведущих мировых банков (UBS, Goldman Sachs, BNP Paribas и др.) перечисления в госбюджет более 350 миллиардов долларов в рамках внесудебного урегулирования – за укрывательство налоговых уклонистов, участие в аферах, нарушение режима санкций и пр. Чем мы хуже? Почему нельзя предъявить аналогичные претензии и добиться результата? Отдельные вопросы – к международным аудиторским компаниям, которые помогали совершать хищения, – Ernst & Young, KPMG, PricewaterhouseCoopers и Deloitte Touche Tohmatsu. Либо они возвращают эти деньги, либо становятся персонами non grata. У них у всех в России большие бизнес-интересы, и поэтому я уверен, что для них самих будет выгоднее вернуть если не всё, то хотя бы часть.