— Если не будет паровоза — расстрелять! Вы умели повиноваться, когда приказывало старое правительство! — кричал в исступлении комиссар…
Почти месяц спустя… Красногвардейские армии южнорусских республик отходили по всему фронту перед немецко-украинскими силами. В уездном городе Харьковской губернии тревожное настроение: ожидают гайдамаков. Утром было белогвардейское выступление.
Сам командующий армией занят расставлением городских караулов. Один револьвер в руках, другой за поясом: «товарищи, тому, кто уйдет с поста, первая пуля в лоб». Ругательства так и висят в воздухе. Для того, чтобы «товарищи» не могли уйти с постов и отказаться или отговориться незнанием, принята целая система записи.
Настроение красной гвардии к офицерам, попадающимся к ним в плен, очень неровное. В массе они очень злобны и другой фразы, — как выпустить ему кишки, чего с ним долго возжаться! — от них не слышно.
Три товарища из молодых ведут арестованного офицера на вокзал. Каких только издевательств он ни натерпелся, чем только ему ни угрожали, и каким только образом он достиг места назначения? Только слепым счастьем можно объяснить это. Но вот его же отправляют для следования в Харьков со строгим наказом конвойным: убежит, вы станете на его место! Конвойные — старые солдаты и сразу чувствуется совершенно другое отношение. Правда, стеречь стерегли, ибо кто же хочет быть расстрелянным, но рассуждения о моменте, сожаление о былой славе и могуществе России, давало понять, что они люди отличные от первых. Между тем они отлично знали, что сопровождают бывшего офицера на верную смерть, а потому им рисоваться не было необходимости.
В этот период таковое двойственное состояние армии «совдепской» власти было как правило, и всякому, кто близко с нею мог познакомиться, таковая двойственность первым долгом бросалась в глаза.
Конец марта и весь апрель немцы особенно усиленно продвигались в глубь нашей территории. Среди многих деятелей всяких оттенков укрепилась мысль, что она является только угрозой самим же большевистским властям. И эти власти принялись энергично, а вместе с тем и с большой осторожностью проводить исподволь реформы преобразования армии на старый лад. А раньше всемогущий институт комиссаров мало помалу из полновластных хозяев превратили только в политических деятелей.
Таким образом мы подошли к интересующему нас периоду, когда большевистская армия стала на путь тех преобразований, которые, начиная с времени ее наиболее интенсивных боев с силами всего Юга России, привели эту армию к ее теперешнему состоянию.