Некоторое время спустя из дома вышел Гендальф, за ним понуро семенил Фродо.
— Я не понимаю Гендальф! — воскликнул Фродо.
— Я тоже, Фродо, я тоже, — старик заметил меня.
— Оставайся здесь, — велел мне старый маг. — Я долго не появлюсь.
— Лет семнадцать, — подытожила я.
— Не натворите глупостей, — последнее сказано назидательным тоном.
У нас в стране две беды, и с одной из них я живу.
Народная мудрость.
Следующие семнадцать лет пролетели почти незаметно. После длительного и изматывающего дележа имущества, Фродо стал полноправным хозяином норы.
Когда финансовые распри были завершены, мы жили скромно и тихо, не привлекая к себе особого внимания. Хоббиты не любят вмешиваться в чужую жизнь, они ценят степенность и уединение. Притом, устаивая такие пышные празднества, что я диву давалась.
Супротив бешеного ритма мегаполиса, нескончаемых выступлений, «шопинга», ночных клубов, поклонников и комнаты с удобствами я получила другое. Спокойствие. Уединение. Размышление. Медитация. Тренировки. И главное, я воплотила в жизнь то, чему меня учил брат, что не признавала раньше. Мой брат — организатор Западно-сибирской федерации Вьет Во Дао[1], мастер по вьетнамским видам единоборств и специалист по восточной медицине. В секцию к нему я попала, разумеется, неслучайно. Тогда мне показалось это его блажью, одним из способов удовлетворить его собственное самомнение. То, как он мотивировал мою необходимость заниматься: — «Не позорь меня, ты моя младшая сестренка, а до сих пор не состоишь у меня в учениках!» Следует ли говорить, что сопротивлялась я недолго? На занятия ходила с огромной неохотой. Проклинала регулярные утренние тренировки и пробежки после них, которые тренер дополнительно устраивал мне «по-родственному», так сказать. Подзатыльник на тренировке, за неправильно выполненный приём персонально для меня был нормой. Продлилась песня недолго: спустя несколько лет, не дослужив и до синего пояса, я бросила секцию. Как же я жалела, уважаемый читатель теперь об этом! Как тогда плетясь тогда за ним следом, измождённая после упражнений, я творческий человек, ненавидела всю эту физкультурную блажь! И как, уважаемый читатель, возблагодарила потом брата за заложенные основные навыки, которые он мне дал…
Спустя годы я избавилась от ощущения сна: ни один сон не длится семнадцать лет. Перестала дёргаться. Реже тосковала по дому. А ещё через некоторое время, когда пыль из пустых мыслей от потрясений в моём воспаленном мозгу улеглась, до меня дошло, что битва за Кольцо Всевластья в Средиземье должна разыграться нешуточная. Бездействовать, потерять форму — означает смерть.