— Нельзя! — прозвенел в дверном проёме Лёнькин голосок.
Мальчишка подбежал к кровати, но Антон был проворнее.
— Лёнька, оно не тебе, — сказал Антон, разворачивая листок.
Больше я не бесилась, не требовала ответов, тихонько обняла Лёньку. Антон читал, лицо его мрачнело.
— Тебе, — дочитав, он сунул мне бумагу и забрал сына на кухню, накормить.
Оставшись наедине с неизвестным посланием, я замерла в нерешительности. Письмо. Мне. Антону оно не понравилось. Лёнька не хотел его нам отдавать. Глубоко вдыхаю, как ныряльщик перед погружением и раскрываю лист. И не понимаю ни хрена! Всё честь по чести: на тетрадном листочке каллиграфическим почерком шариковой ручкой выведены синдарские руны. Никто не учил меня эльфийскому письму. Рассмотрев каждую закорючку, я не смогла даже близко подойти к смыслу. Я шумно выдохнула, засунув письмо, как и любую ценную вещь по привычке в лиф топа, отправилась к своим мужчинам.
Антон одиноко курил в форточку. Лёньки на кухне не было. На мой немой вопрос парень кивнул на дверь своей комнаты. Ясно, накормил и уложил спать. Долго я в иероглифах эльфийских разбиралась…
— Что в письме? — тихо спросила я.
Лицо Антона сперва посетило недоверие, потом изумление, и под конец — понимание.
— Значит, он писал, зная, что я прочту его первым, — задумчиво вывел парень.
— Что там? — я начинала нервничать.
— Он желает тебе счастья.
— Но это не всё?
— Не всё… — нехотя признал друг. — Леголас просил защитить вас с Леонидом. Кольцо сыну отдал действительно он, Лёнька сам должен был отдать тебе письмо в конце месяца.
У меня внутри похолодело. Не может быть!
— Антон, — я сглотнула ледяной комок в горле, — хочешь сказать, что он ещё в городе?
— Думаю здесь.
В голове не укладывалось. Леголас где-то поблизости… Сколько раз я засыпала и просыпалась в слезах. Чуткий Антошка тактично делал вид, что не замечает, но я — то знала, как этот с большой буквы Человечище за меня переживал. А «козлотур» эльф так и не появился! Всё произошло без него: вся боль от одиночества, беременности и родов, и вся радость от того, как в первый раз взяла сына на руки, как произнёс сокровенное слово «мама». Если у него была возможность, что же не пришёл? Что могло заставить его прийти теперь? Не счастья же пожелать, в самом деле! Ещё и попросил Антошку защитить нас с сыном. У самого, что, руки отвалятся? Стоп, братцы! Не мог он так легко нас оставить в покое.
Я вынула из лифа злополучный лист:
— Прочитай по словам, — потребовала я.
— За корсажем этой женщины все тайны Лувра! — неуклюже пошутил друг, отчего сердце совсем сжалось. — Нет, не буду. Если он не хотел показывать тебе всё, то не надо.