— А вот это мы поймем, когда согласимся полностью и окончательно, — Прохоров снял кроссовки и забрался на койку с ногами. — Но пока диверсионная работа, по большей части в поле и без малейших гарантий.
— Вижу, изменений никаких, — произнес Зельдин, и друзья рассмеялись.
В этот раз сон был обязательным и ожидаемым условием для того, чтобы покинуть базу.
— Ты не волнуйся, Прохор, — вещал Разумовский. — Я вас прикрою, если что. Очнетесь через пару часиков, на обочине в салоне автомобиля. Полный бак и карта прилагается. В бардачке деньги и рации, для того чтобы меня позвать. Там же новые документы будут. Наши спецы вам корочки нарисовали, конечно, не ведомственные, но качество — загляденье. В багажнике стволы и запас патронов. Вот только в толк не возьму, зачем вам назад, в город. Об эвакуации родственников мы позаботимся, это я тебе просто поклясться могу. Заберем даже тех, что с нейрофонами, если уже вляпались. Поживут, правда, некоторое время отдельно от других, пока Феникс не доставим, а потом бац, и воссоединение семьи.
— Разум, ты, похоже, совсем заслужился, — Илья по-ребячески толкнул старого приятеля, и тот улыбнулся. — Надо кое-что забрать. Фотографии, книжки любимые. Ты же знаешь, у меня от отца с матерью только пара фотокарточек осталась. Есть, конечно в цифровом формате, но это же символ.
— Понимаю, — Разумовский согласно кивнул головой.
— А что? — Зельдин сидел на койке, держа в руках круглую белую таблетку. — Глотать ее надо или под язык?
— Глотай, — Разумовский снова улыбнулся.
— Ой, не люблю химию, — Аллилуев перекрестился, быстро, нарочито, и отправил снотворное в рот. — Как и обещал, последствий не будет?
— Свежий будешь, как огурчик. Нет, ну конечно, не исключены мелкие побочные эффекты, — с хитрым прищуром произнес Разумовский.
Аллилуев нервно сглотнул.
— Это какие?
— Ну, — боец почесал затылок. — Легкое головокружение, тошнота, сухость во рту, диарея, временная половая дисфункция, выкидыш в случае, если ты вдруг беременный, возможная потеря зрения и уж совсем редко смерть от передозировки. Но ты парень крепкий, справишься.
Увидев ужас, отпечатавшийся на лице товарища, Прохоров поспешил его успокоить.
— Да не бзди, Серега. Разум так шутит. Шутки у него такие.
— Шутки дурацкие, — покачал головой Аллилуев и зевнул.
Прохоров тоже проглотил таблетку и, обернувшись, увидел, что у лейтенанта уже закрываются глаза.
— Ладно, парни, отбой. Вы уж извините, что так, все-таки объект секретный, — виновато развел руками Разумовский. — Мишка ваш выход проконтролирует. Бережно понесем, как хрустальный сервиз.