Говорят, что взаимная любовь между людьми есть основной закон жизни человечества. Но бывает такая любовь - не часто, но всё же, - которой не следовало бы случаться, губительная, с самого своего начала неустанно стремящаяся к трагическому завершению. Такой любви надо противиться, избегать и прятаться, едва почувствовав опасность, ибо это вовсе не дар, а цепи. Любить так лучше издали. Скитаться и всюду думать о несбыточном и неисполнимом, тосковать, погибать и растрачивать себя, но ни в коем случае не быть в непосредственной близости с тем, кого любишь, дабы не погубить себя и его из-за безумной, злосчастной страсти.
А мне всё было мало. С какой-то хмельной силой я обнимала его, пока у меня не перехватило дыхание. Наконец я ослабила объятия и вновь откинулась на траву. Артур как завороженный посмотрел мне в глаза, а затем сам привлек меня к себе. Самозабвенно, с бессильной яростью он покрывал поцелуями мои щёки, губы, глаза, лоб, всё сильнее становился его натиск, всё жаднее и жарче делались его объятия, но вдруг по его телу пробежала судорога, и он отпустил меня. Его глаза засияли торжествующим блеском, а я, быстро отвернувшись, прошептала в изнеможении:
- Иди же. Твои друзья устали ждать.
Артур откинулся на траву, подложив под голову руку.
- Подохнуть я всегда успею, - ответил он, и я почувствовала, как в груди начало зарождаться привычное раздражение. Артур снова вернулся к легкомысленному тону, к своей излюбленной манере дразнить меня.
Я толкнула его локтем в бок, и, запахнув плащ, села на траве. Перед глазами на мгновение сделалось темно, желудок свело от голода.
Потянувшись, Артур поднялся следом.
- Вчера ночью к нам пришёл какой-то скиталец в белом плаще, - сказал он, небрежными движениями завязывая шнуровку на поясе своих штанов. - Вызвался сопровождать нас до самого замка Вортигерна.
Я почувствовала, как между лопаток побежали мурашки.
- Он назвался Мерлином, - продолжал Артур. - Я не узнал его. Он был молод.
Я ощутила его пристальный вопрошающий взгляд на себе. Теперь когда он знал большую часть легенд, он не мог не думать об истинной природе моей связи со стариком, когда-то взявшим меня на воспитание.
- Он стар, как мир, - сухо ответила я, не глядя на него. - Вы можете доверять ему и следовать всем его указаниям. Скажи мне вот что, - тут я наконец обернулась и встретила недвижимый, устремлённый на меня взгляд Артура, - он позволил тебе оставить отряд и отправиться к озеру?
- А я у него и не спрашивался, - с вызовом ответил он, вскинув подбородок. Его глаза, ещё недавно сверкавшие воодушевлением, стали жёсткими, брови опустились и сошлись на переносице.