Он познакомил ее с порядками в своем доме. Он недвусмысленно предупредил, что она должна им следовать. А она пропустила это мимо ушей. Оказалась упрямой и глупой, допустила грубейшую тактическую ошибку.
Она старалась не думать о том, что он собирается делать с ней в этом жутком лесу. Иначе сердце наверняка не выдержит. Она не даст ему насладиться своим малодушием и слезами.
Только бы он вытащил кляп. Во рту у нее пересохло, жажда мучила неимоверно. Возможно, ей удалось бы как-то отговорить его от того, что он для нее уготовил.
Она остановилась и повернулась к нему. Наступил решающий момент.
– Хочешь остановиться здесь? Я не против. Говорить я тебе все равно не дам. Никакого последнего слова, дорогуша. Никакой отсрочки исполнения приговора по просьбе губернатора. Поезд ушел навсегда. Только ведь если остановимся здесь, тебе может и не понравиться. Хочешь пройтись еще немного, это будет замечательно. Такой лес мне безумно нравится, а тебе?
Ей необходимо было заговорить с ним, пробиться к нему каким-то способом. Спросить почему. Может быть, воззвать к его разуму. Она попыталась произнести его имя, но сквозь сырой кляп прорвалось лишь бессвязное мычание.
Он был еще более самоуверен и спокоен, чем всегда. Шагал с надменным и важным видом.
– Я не разберу ни слова из того, что ты бормочешь. И все равно это ничего не изменит.
На нем была одна из его неизменных странных масок. Эта, как он говорил, называлась смертной маской. С помощью таких масок в больницах и моргах в случае необходимости реконструируют лицо покойника.
Цвет и все детали маски были сделаны почти безукоризненно, она выглядела пугающе правдоподобной. Лицо, которое он себе выбрал, было юным и красивым, типичный американский стандарт. Интересно, каков он на самом деле? Кто он, черт возьми? Зачем носит маски?
«Сбегу во что бы то ни стало», – сказала она себе. А потом она засадит его в тюрьму на тысячу лет. И никакой смертной казни – пусть помучается.
– Ну, раз уж ты так решила, пожалуйста, – произнес он и неожиданно резким ударом сбил ее с ног. Она рухнула навзничь. – Умрешь здесь.
Из потрепанного медицинского саквояжа он извлек шприц с иглой. Взмахнул им словно крошечным мечом. Пусть видит.
– Этот шприц называется «Тубекс», – сказал он. – В нем тиопентал натрия, который является барбитуратом. Оказывает свойственное всем барбитуратам действие. – Он выдавил из иглы тонкую струйку бурой жидкости – совсем как чай со льдом. Ей совсем не хотелось, чтобы это впрыснули ей в вену.
– Какое действие? Что ты собираешься со мной сделать? – крикнула она в тугой кляп. – Пожалуйста, вынь этот кляп у меня изо рта!