Он улыбнулся, удивившись, как им это удается. Лихо!
И двинулся дальше. Много любопытного привлекало его взор. Проколотые для серег брови. Татуированные лодыжки. Прозрачные футболки. Призывно колышущиеся груди, стройные ноги, соблазнительные бедра – повсюду, куда ни кинь взор.
В конце концов он подошел к небольшому зданию в готическом стиле, стоящему рядом с северным отделением больницы Дьюкского университета. В этой пристройке помещались безнадежно больные раком, которых свозили со всех южных штатов, чтобы они могли провести остаток дней под присмотром врачей. Его сердце тяжело заколотилось, по телу побежал озноб.
Вот и она!
Вот она – самая прекрасная женщина Юга! Прекрасная во всех отношениях. Не только внешне привлекательная, но и необыкновенно умная. Она сможет его понять. Возможно, она такая же исключительная личность, как и он.
Он мог бы поручиться за каждое слово в этой мысленной тираде и чуть было не произнес ее вслух. Он проделал большую подготовительную работу по выбору очередной жертвы. Кровь прилила к голове, в висках застучало. Тело охватила нервная дрожь.
Ее звали Кейт Мактирнан. Кателия Маргарет Мактирнан, если быть точным, как он любил.
Она выходила из ракового отделения, где работала, чтобы иметь возможность закончить медицинский факультет университета. Как всегда одна. Последний ее поклонник пригрозил, что она рискует превратиться в «очаровательную старую деву».
Недалеко от истины. Очевидно, Кейт Мактирнан сама предпочла одиночество. Она могла бы подобрать себе в партнеры практически любого. При ее удивительной красоте, недюжинном уме и страстной натуре, как он мог заключить по результатам своих наблюдений. Конечно, Кейт была порядочная зубрила, этого у нее не отнимешь. Она чрезвычайно серьезно относилась к учебе и больничным обязанностям.
Ему нравилось, что в ее внешности не было ничего броского. Длинные волнистые темные волосы красиво обрамляли узкое лицо. Карие глаза зажигались огнем, когда она улыбалась. Смех заразительный, заливистый. Внешность соответствует американским стандартам, но при этом не ординарна. Она была мускулистой, но казалась хрупкой и женственной.
Он наблюдал, как другие мужчины пытались к ней подкатиться, – жеребцы-студенты, а порой и какой-нибудь забавный, но шустрый профессор. Она на них не обижалась, он видел, как она их отваживает, обычно по-доброму, с долей великодушия. Но неизменно с дьявольской ослепительной улыбкой, которая как бы говорила:
«Я не твоя. И никогда твоей не буду. Не вздумай даже обольщаться на этот счет. Дело не в том, что я слишком хороша для тебя. Просто я… другая».