— Ба-н-зай! — кричали японцы. Атакующие ввалились на полуразрушенную предыдущими бомбардировками Заредутную батарею.
Наши молча перестраивались. Копьев, стоявший у телефона, бросил трубку и выбежал к орудиям.
— Ракету! — крикнул штабс-капитан, высунувшись на бруствер. Подковин стоял рядом с ним, ожидая распоряжений. Он уловил шум бегущих людей. С темного неба брызнул яркий свет. На склоне кишели японцы. Над темной массой людей, блестя, качались шашки, отсвечивали штыки.
— Огонь! — скомандовал Копьев.
Оглушенный Подковин невольно закрыл глаза, но через мгновение открыл их и увидел, как опускались разноцветные огоньки ракеты да облака пыли и дыма оседали на том месте, где двигались японские полки.
— Пулеметный огонь! — крикнул штабс-капитан.
Огонь русских обрушился с трех сторон. Шрапнельные снаряды сеяли тяжелые свинцовые пули, взрывались гранаты. Но самым верным был пулеметный огонь: густые колонны бегущих людей в несколько мгновений превращались в какое-то месиво, в комок барахтающихся тел.
Командир батареи стоял у амбразуры с поднятой рукой:
— Огонь! — скомандовал он, и рука его опустилась. — Подковин, иди к телефону. Скажи: подкрепление нужно, чтобы взять неприятеля в штыки! Скажи: враг дрогнул, а новые колонны под обстрелом. Штыки, штыки нужны! Я думаю, они и сами догадались!
Лопались ракеты, беглый мягкий свет обливал лежащую впереди местность. Снаряды рвались между Китайской стеной. Земля кипела.
Подковин побежал к телефону:
— Давайте скорее подкрепление, — закричал он в трубку. — Наши колют штыками. Рукопашный бой на Заредутной. Скорее свежих стрелков! Что? Резерв уже вышел?.. Распоряжение? Принимаю… Повторяю: не сдавать назад, держаться… обстреливать только оставленные редуты и подступы к Китайской стене.
«Не сдавать! Это каждый солдат без них знает… А укрепления — дрянь… А снаряды — по рецепту. Точно мигрень лечат, а не крепость и дорогой флот защищают. Сидят на второй линии, а вдруг телефонная связь прервется», — думал Подковин, выходя из блиндажа.
Было темно и душно от пыли и пороховых газов. Звенело в ушах от взрывов неприятельских снарядов. Не смолкало громкое «у-р-р-ра-а». По всей линии забегали огоньки, тысячи огоньков один за другим. Шел рукопашный бой. Наши стрелки пустили в ход ручные бомбы.
— Подкрепление выступило. Приказано не сдаваться, — доложил Подковин командиру батареи. — Разрешите, я пойду сообщу в окопы.
— Обязательно, — Копьев чиркнул спичку и закурил папиросу. По его щеке сочилась кровь.
Пробираясь по ходу сообщения, Подковин на каждом шагу встречал раненых.