1
Тихон Подковин весело отсчитывал ступеньки широкой лестницы, направляясь к выходу. Час тому назад секретарь Иркутской судебной палаты сказал ему:
— Вы можете быть нашим регистратором.
Огромные слова на мраморной доске «Правда и милость да царствует в судах» сегодня показались ему особенно важными.
Вечером, по настоянию своей сестры Фимы и ее подруги Вари Березкиной, Тихон подробно рассказывал, как он «производился» в регистраторы.
Варя громко смеялась.
— Значит, все пойдет по-хорошему, — говорила она. — Скоро будешь чиновником.
— Дело пойдет… Но чиновником мне не бывать. Нужно высшее образование. Я даже до штатного регистратора не дойду.
Варя вопросительно взглянула на Тихона.
— Ты все забываешь, что мне в солдаты идти…
Варя жила на том же дворе с матерью-санитаркой и братом в одной комнате.
«Даже ни разу за руку не взял, — думала девушка, перебегая через двор. — Чего он такой? Не смеет или не любит?»
Мать Вари сидела за столом и шила.
— Тихона регистратором назначили.
— Я не сомневалась в нем. Его можно и делопроизводителем назначить.
— А он говорит: не буду я чиновником. Солдатчина помешает.
— Рассудительный парень. Он и жениться до окончания военной службы не будет.
Варя тяжело вздохнула. Мать взглянула на дочь.
— Я Тихона одобряю. Не следует жениться лобовому, много у семейных солдат несчастий бывает… Будем ждать. Ему до призыва еще год с лишним…
Варя отвернулась и стала беспокойно разглаживать свои темные волосы; ее влажные ресницы вздрагивали.
2
До поступления в судебную палату Подковин был приказчиком в рыбной лавке купца Кытманова. Ему надоели капризные барыни-покупательницы. Но и в канцелярской работе он не нашел удовлетворения.
«Два года — в судебной палате, четыре — на военной службе, — а потом — на новые места, к сибирским рекам», — часто думал Тихон.
Полгода назад он познакомился с семьей торговца Рычагова. У сына его, Елисея, он брал книги для самообразования.
Незадолго до этого знакомства молодой Рычагов ездил в Порт-Артур. Нужно было присмотреть местечко для торговой деятельности, а в Маньчжурии как раз строились новые города, проводилась железная дорога.
— Дальний Восток необходим нам как воздух, — любил говорить Елисей. — Мы, русские, должны освоить его.
Во время разговора Елисей часто закрывал глаза. Он стоял прислонившись к стене, опираясь левой рукой на спинку стула. Напыщенность речи и игра со стулом коробили Тихона.
Висячая лампа освещала стол, за которым сидел Рычагов-отец. На сухощавом и продолговатом лице старика блуждала усмешка.
— Если мы не укрепимся в Маньчжурии, — продолжал Елисей, — то туда влезут американцы или японцы.