5
К наблюдательному пункту Подковин возвращался с первыми проблесками утренней зари. На ясном небе еще мерцали звезды Большой Медведицы. Одиночные винтовочные выстрелы и взрывы снарядов нарушали тишину, но они не пугали так, как в первые бои. Открытое место на Перевале, служившее японцам мишенью, Подковин пробежал благополучно. Он удивился тому, что по гребню Перевала до сих пор не был прокопан ход сообщения. Днем эту дорогу, даже при одиночных путниках, японцы обстреливали из пушек.
У Китайской стены, над Волчьей Мортирной и левее к третьему форту рвались неприятельские шрапнели.
Наши молчали. Чем ближе подходил Подковин к передовой линии, тем резче доносился трупный запах. Задыхаясь и заслоняя рот фуражкой, он минут через пять догнал монтера саперной роты, который просматривал кабель и проверял телефоны.
— У тебя телефон в порядке? — спросил монтер Подковина, также прижимая фуражку к губам. — Вот безобразие! Давно бы можно закопать всех убитых, так не дают же проклятые! Ветер от них, так пользуются. Знают, что это похуже газов шимозы.
Штабс-капитан Копьев тоже выходил из себя.
«Вот азиаты, — думал он. — Никаких правил войны, ни капли человечности. Пренебрежение к трупам своих соратников есть высшая точка озлобления. Попади такому зверю в лапы».
Ругались артиллеристы, стрелки. Ненависть к японцам среди защитников Порт-Артура росла с каждым днем. Нить человечности, которая тянулась от простого русского сердца к японским окопам, порвалась. В окопах, где особенно мучил трупный запах, то и дело можно было услышать:
— Бешеные они какие-то…
6
На брошенных редутах было тихо. Двор укрепления изрыт взрывами, орудия опрокинуты, бруствер во многих местах разрушен. Трупы японских солдат валялись по двору и висели на проволочных заграждениях. У стенки, среди обломков лафета, сидел спиной к японским позициям русский стрелок с опущенной головой, без фуражки. Подковин в бинокль видел продолговатое лицо с длинными усами, голова солдата была повернута вправо, руки ладонями упирались в землю.
«Мертвый», — подумал Подковин и вздрогнул, заметив, что ноги солдата постепенно засыпаются землей.
Японцы за бруствером редута вели окопные работы. Немного левее сидячего трупа в бреши появилось два свежих мешка. Враг окапывался усиленно: через четверть часа стрелок был засыпан по пояс.
Подковин ушел в блиндаж и сообщил о виденном штабс-капитану Копьеву.
— Попросим Золотую гору кашлянуть сюда разика два-три, — сказал Копьев и взял телефонную трубку. — Штаб генерала Горбатовского? Дайте Золотую гору. Слушайте, японцы под редутами укрепляются. Дайте два-три снаряда по брустверу. Хорошо…