Таким образом я узнал о том, что произошло на самом деле:
Вильяма Карлайля после освобождения преследовала лишь одна мысль: месть Омару Муссе. Он был убежден, что без свидетельства Омара он бы не был осужден за убийство Хартфилда. Годами он искал Муссу, сначала в Египте, затем в Берлине и, наконец, узнал, что после войны тот переселился в Дюссельдорф. Как всегда, сведения эти попали к Карлайлю случайно.
Джульет рассылала в «Кристис» каталоги аукционов и однажды наткнулась на имя Омара Муссы, адрес — Кенигсаллее, Дюссельдорф. Когда Карлайль узнал, что Омар получил номер на аукцион египетского искусства, он разработал дьявольский план.
С помощью каких-то темных связей, оставшихся у него со времен заключения, он достал так называемый смертельный шприц, укол которого прекращает кровообращение, вследствие чего через несколько секунд наступает смерть. Обе женщины утверждали, что ничего не знали об этом, а Джульет клялась Всевышним, что, знай она о планах Карлайля, никогда не выдала бы номер 135.
В суете аукциона Джульет не заметила, что в зале находятся два человека с одинаковыми именами. Как выяснилось позже, на протяжении лет за Омаром следили агенты нескольких секретных служб. Ни одна из служб не продвинулась в поисках Имхотепа, но немцы и англичане (французы прекратили расследование) считали, что Омару известно больше всех. Предложение стоимостью в 1 000 000 фунтов, сделанное английской службой, Омар отклонил, сказав, что вообще не понимает, о чем идет речь.
Конечно, Джульет не подозревала, что участник с номером 135 — не Омар, а агент, присвоивший его имя, вероятно, чтобы сбить с толку своих противников.
Карлайль не видел Омара около пятидесяти лет, к тому же был настолько увлечен мыслями о мести, что также не заметил подмены. После совершения задуманного он бежал в Бристоль к бывшему товарищу по заключению, но через несколько дней вследствие сильного волнения сто хватил удар, и он умер.
Вопрос о том, кто же подложил записку с надписью «Убийца № 73» в статуэтку кошки Бастет, остался загадкой. Если исходить из того, что документы Омара подделал агент британской службы, можно было заподозрить агента соперников, наблюдавшего за сценой. Ситуация, однако, могла быть и прямо противоположной, однако для данной истории это абсолютно не важно.
Ф. В.
Байеррайн, август 1990