Его компаньоны, напряженно следившие за
действом, утратили бдительность. Лишь в последний момент Бард вскинулся и
махнул рукой, но было поздно. Из кустов выскочил рвач. Хитрая тварь бесшумно
подобралась к добыче и застала людей врасплох. Лишь Башмак успел выхватить
оружие, да и то потому, что рвач затратил десяток секунд, которые ему
потребовались, чтобы страшными когтями располосовать Барда от горла до низа
живота, а Вьюну оторвать голову. Заклокотал автомат и почти сразу же замолчал.
Хотя Башмак стрелял практически в упор, ему не хватило времени поднять оружие,
и пули ударили в костяную броню монстра. Тот подскочил, одним взмахом лапы
выбил оружие, а затем цепко ухватил Башмака, рывком подтащил к себе и впился
клыками в горло. Минуту людоед жадно хлебал кровь, а затем перевел взгляд на
застывшего в оцепенении Софта. Хищные инстинкты в очередной раз победили
зачатки разума.
Ведь добычи хватало. Рвач мог спокойно
заняться своими жертвами, одновременно перекрыв Софту единственный путь к
бегству. Никуда бы он не делся, сидел бы, как миленький, ожидая своей участи.
Но монстр, плотоядно заурчав, прыгнул и обрушился на середину гати. Та, не
выдержав такого издевательства, треснула с громким хрустом, и рвач бултыхнулся
в болото. Только бестолковка сверху торчала. Софт не оплошал, воспользовался
единственным шансом уцелеть в этой передряге. Прилепившийся к кабине труп рубера
наглядно свидетельствовал, что монстру по силам добраться до машины. Вот с обратной
дорогой у них почему-то возникал напряг, однако Софту это уже будет без
разницы. Тщательно примерившись, он прыгнул, приземлился на голову твари,
оттолкнулся и после второго прыжка ухнул в топь, но у самого берега. Вытянув
руку, Софт ухватился за ветку куста, второй рукой собрал еще несколько веток,
чтобы они не оборвались и, перехватывая руками все выше и выше, кое-как
выбрался на берег.
За спиной шумно возился рвач. Софт
обернулся. Тварь отчаянно пыталась вырваться из ловушки, но, не знакомая с
коварством трясины, делала себе только хуже. Через несколько минут топь с
жизнерадостным хлюпаньем сомкнулась над ее головой.
- Сдох, урод, причем голодным! – прочел
ему Софт выразительную эпитафию.
Он тоскливо огляделся. Три изуродованных
тела лежало недалеко от болота. Софт едва сдержал слезы, остановившись подле
Башмака. Барда и Вьюна он знал хуже, а к последнему по необъяснимым причинам
испытывал антипатию, поэтому их гибель вызвала лишь сожаление. А вот Башмак –
совсем другое дело. Этот человек многое для него сделал, Софт успел к нему
привязаться и сейчас ощутил в душе даже не пустоту, а вакуум. Ни одной родной
души, за исключением далекого Гвоздя, не осталось у него в этом враждебном
человеку мире. Не на кого опереться, не с кем поделиться своими редкими
радостями, бедами и проблемами.