Впрочем, над космодромом куда удобнее маневрировать летающим кораблям чужих, и если они сориентировались, то имели великолепный шанс с воздуха вспахать все очаги защиты так, что живого микроорганизма не останется…
Но — с другой стороны — чужие ведь шли на Новосаратов с парализаторами, а значит, людей убивать вроде бы не собирались.
Суваев в отчаянии потряс пухнущей от догадок головой. С одной стороны, с другой стороны…
Временами ему казалось, что космодром вполне в состоянии выстоять, временами — наоборот, что космодром и защищать никто не стал бы.
«Ладно, — растерянно подумал Суваев спустя четверть часа. — Что мне делать-то?»
Положение вряд ли можно назвать обнадеживающим. Взрослый дядя, который замыслил украсть трехлетнего карапуза, неожиданно получил пинок в промежность и временно ошалел от боли. Но он вот-вот опомнится и схватит карапуза за шиворот, а потом посадит в мешок и…
Что — «и» — Суваеву думать не хотелось. К сожалению, у карапуза просто нет возможности удрать, пока дядя-киднэппер присел и поскуливает. А рассчитывать на второй пинок, по-видимому, глупо.
И тут вмешался случай — запиликал вызов видеофона. Суваев, наверное, вскоре спустился бы во двор, а жена на вызов сейчас не ответила бы.
Суваев утопил клавишу «Полный/Full», и посреди комнаты сгустился силуэт Мишки Зислиса.
— А, — протянул Суваев. — Это ты. Рад видеть.
— Ё-мое! — Зислис казался воодушевленным. — Четвертый раз звоню, никто не отвечает.
— Правильно. Я внизу был — чужие пытались захватить город.
— И как?
— Отстрелялись. А у вас что?
— На космодром они тоже лезли. И тоже сполна огребли. — Зислис усмехнулся. — Мы с Леликом теперь ополченцы, представляешь?
Суваев удивился:
— Ополченцы? А что, патруль разве не разбежался?
— Нет! Фломастер командует, и Ханька здесь, и Яковец, и остальные почти все. Плюс с Манифеста шестнадцать человек притопали. А оружия тут — море, и батарей за месяц не расстрелять. Да, о чем это я! Тут с тобой переговорить хотят.
Зислис подвинулся, и на его месте возникло изображение Фломастера, лейтенанта патруля.
— Привет, Суваев.
— Привет.
— Мне сказали, ты о чужих много знаешь откуда-то. Это так?
— Так, — нехотя ответил Суваев. — Только мне обычно не верят.
— Я поверю. Давай-ка ты к нам, а? Хватай любой вездеход, и к казармам! Только быстро, не ровен час зелененькие опять на головы посыплются…
— Они не зелененькие, — машинально поправил Суваев. — Азанни — серые, цоофт — серо-коричневые, шат-тсуры — коричневые…
Фломастер выжидательно глядел на него, и Суваев осекся. Перспектива оказаться на стыке силовых колпаков грела очень слабо, но еще слабее грела перспектива угодить под тотальный нервный удар, который, несомненно, вскоре будет нанесен по Новосаратову. И Суваев стал склоняться к тому, чтобы принять предложение Фломастера.