— Я в порядке, Курт. И я жду тебя. Будь осторожен, — попросила Юлька тихо.
— Вы тоже, — сказал Риггельд бесстрастно. — Bis bald, Liebes…
— Bis bald, Kurt…
И Риггельд отключился.
— Какая сцена! — вздохнул Чистяков. — Я прослезился.
— Да ну тебя, — отмахнулась Юлька и впервые за сегодня улыбнулась.
— Он завидует, — предположила Яна. — Завидуешь ведь, землерой?
— Завидую, — ничуть не смутился Чистяков. — Так всем и рассказывать буду: «…и прослезился». Или нет, лучше так: «Я плакал».
— Ладно, — сказал я. — Потопали. Костя, что можно захватить из твоей развалины?
— Да ничего, — вздохнул Костя. — Рация без батареи — мертвый груз. А больше ничего тут и нету…
— Вообще это глупо, — подал вдруг голос Смагин. — Уходить отсюда. От вездехода, от связи. Зачем?
— Затем, — буркнул я. — Подальше от этой воронки. Пошли, пошли, время идет.
— Вы идите, — сказала Яна, беря Юльку под руку. — Мы вас сейчас догоним.
И мы пошли. Груженные только бластами, как любой взрослый волжанин, и роем разнообразных мыслей в довесок.
Жизнь продолжала преподносить нам сюрпризы — да и как без сюрпризов после такого крутого поворота в судьбе целой планеты? Лавина, вызванная нажатием безобидной с виду маленькой кнопки, ширилась и набирала силу. Кто знает, какой она станет на пике мощности?
— Слушай, дядя Рома, — оторвал меня от раздумий Костя Чистяков. — Откуда ты, черт побери, все заранее знаешь? Как ты понял утром, что сейчас прилетят чужие?
Я протяжно вздохнул. Как? Действительно — как? И, пользуясь отсутствием девчонок, объяснил по-простому:
— Есть у меня в жопе специальный барометр. Понятно? Кстати, утро еще не закончилось.
Чистяков только головой сокрушенно покачал. По-моему, у него барометра нет.
Нигде.
28. Курт Риггельд, старатель, Homo, планета Волга
Едва Риггельд коснулся выключателя, видеофон послушно уснул.
«Ну и сенсоры! — подумал он мимоходом. — Мой домашний, помнится, силой приходилось долбить, чтоб отключился… Растет «Техсервис», растет».
От мысли, сколько же может стоить позаимствованная модель видеофона, Риггельд воздержался. Все равно платить некому — где сейчас продавцы? Где пухлый и вечно краснорожий кассир, любитель булочек и крепкого кофе?
Старенький, еще дедовский «Даймлер» мягко встал на подушку.
«Да. Теперь вот бункер расковыряли… А я его так любовно отделывал…»
«Наверное, теперь я должен испытывать к чужакам еще более теплые чувства!»
Привычка мыслить своеобразным диалогом сложилась у Курта Риггельда еще в детстве.
Он потихоньку выехал из гаража, внимательно осмотрел небо и свернул на Кленовую аллею. Теперь он был скрыт от любопытных взглядов сверху пышными кронами.