— Что такое, черт возьми! — Суваев подобрался, как ныряльщик перед прыжком. Бласт словно бы сам собой перекочевал из кобуры в руку.
Они как раз приблизились к пузырю, внешне похожему на большой стеклянный шар, в котором змеились хитроумные многоуровневые развязки нескольких туннелей. Платформа с помятым корпусом приткнулась к неповрежденной стене пузыря, оторванная с мясом дверца валялась рядом. Внутри платформы-вездехода сидела Яна Шепеленко, бледная, но решительная, и в руке ее мелко плясал бласт «Витязь».
— А, — сказала она с нескрываемым облегчением, — это вы…
Суваев обернулся — Юлька и Риггельд, тоже вооруженные, стояли чуть позади него.
— Что за стрельба? — поинтересовался Суваев. — Прям как дома…
— Не знаю. — Янка качнула головой. — Мы ехали на сборище… Я, Смагин и Рома. Тут нас обстреляли — во-он оттуда. Рома со Смагиным погнались.
— Кто стрелял-то хоть, видели? — угрюмо спросил Риггельд.
— Не знаю. Тип какой-то, в обычном комбезе. Шарахнул несколько раз и наутек пустился.
Суваев внимательно глянул на увечную платформу. В лобовом стекле виднелись четыре аккуратненьких овальных отверстия.
— Кто сидел впереди? Рома?
— Ага. — Янка кивнула. — Я вообще-то не очень рассмотрела, кто стрелял. Мы со Смагиным целовались.
Суваев негодующе скрежетнул зубами.
— Ё-мое! — всплеснула руками Юлька. — Так что получается, стреляли в капитана?
— Именно так и получается, — буркнул Суваев, оглядываясь. — Куда они побежали, а?
— В рукав. Вон в тот.
— Пошли-ка, Курт…
И Суваев со всех ног бросился в указанном направлении. Ботинки скользили по наклонному полу, гладкому, словно олимпийский лед. Курт поспешил следом, и Юлька Отчаянная, конечно же, не пожелала отсиживаться в уголке.
В рукаве было сумрачно и сухо; воздух казался ощутимо плотным, словно давление здесь было выше, чем в пузыре-развязке. Вдалеке еле заметно тлели два габаритных огня быстро улепетывающей платформы и неясные силуэты людей. Люди приближались.
Суваев благоразумно вжался в стену, чтоб не маячить на фоне светлого пятна — входа в пузырь-развязку. Риггельду и Юльке объяснять смысл ухода в сторону не пришлось — сами мгновенно убрались.
Двое в мутной полутьме рукава тотчас залегли.
— Наверное, это Ромка со Смагиным, — прошептала Юлька. — Позвать их что-ли?
И, не дожидаясь ответа, звонко выкрикнула в бесконечную с виду трубу-тоннель:
— Рома! Это ты?
— Юлька? — донесся искаженный эхом ответ. Суваев не без труда опознал голос капитана.
— Я, кэп! Нас трое, я, Курт и Пашка.
Вдалеке обе фигуры поднялись с гладкого пола и, пригибаясь, стремительно побежали вдоль стен рукава. Спустя пару минут Рома и Смагин, бесшумно, будто бесплотные тени, приблизились на расстояние нескольких метров.