— Получается — да. И на космодроме тишина. Да и есть ли он еще — космодром?
— Я связывалась минут десять… нет, уже больше. Минут пятнадцать назад. Чужие посадили все взлетевшие корабли — наши корабли я имею в виду, — а над космодромом завис здоровенный крейсер. Другой завис над Новосаратовом. Но они ничего не жгли, мне Зислис сказал.
— Зислис? Он что, еще тут? А, ну да, корабли ведь вернули…
— А он никуда и не летал, — сообщила Юлька. — Сидел на наблюдении с Веригиным и этим американером… как его…
— Бэкхем, — подсказал молчун Риггельд и снова умолк.
— Ага, точно. Суваев еще с ними был одно время, потом ушел. — Юлька растерянно вздохнула. — А Костя с тобой?
— Со мной. И еще тут один типчик… — Я покосился на шлюз. Старатель с пацаном на руках изваянием маячил на фоне серой оболочки купола. — Точнее, даже не один. Полтора.
Юлька не стала уточнять — о чем я. Умница она, Юлька.
— Надо вас вытаскивать, — протянула она задумчиво. — «Саргасс» уже не починишь?
— Юля, — терпеливо сказал я. — «Саргасса» больше нет. Вообще нет. Из обломков даже шалаш не сложишь. И между прочим, истребители, которые его сожгли, пошли в сторону заимки Курта. Эй, Курт, ты слышишь?
— Слышу, — отозвался Риггельд. — Только я не на заимке. Не на основной, точнее. Я на островке. Архипелаг Завгар знаешь?
— Это в Южном полушарии, что ли? За Землей Четырех Ветров?
— Да.
«И у Риггельда есть левые рудники, — отметил я машинально. — Ну почему эта дурацкая шкатулка попалась именно мне?»
Я спиной чувствовал взгляд старателя и его малолетнего соседа. Если бы не я — сидели бы они сейчас по домам, занимались бы привычным. У мальца мать здравствовала бы. У этого долдона — братья и отец, какой уж ни есть.
Одно нажатие кнопки — и все кувырком. Как причудлив мир!
И как беспощаден.
— Юлька, — сказал я. — А ведь полеты сейчас опасны. Кто знает, сколько чужих истребителей сейчас рыщет в небе над Волгой? Сколько крейсеров торчит на орбите? Они, поди, и с орбиты тебя пожечь могут, что им стоит?
— То есть? — спросила Юлька недоуменно. — Ты намекаешь, чтобы я вас бросила?
Я промолчал.
— Рома, — сказала Юлька ласково. — Я тебе при встрече челюсть на сторону сворочу. Понял?
Я опять промолчал.
— Сидите на заимке, и никуда. Ясно? — велела Юлька сердитым голосом.
— А если чужие начнут жечь и заимки? Тоже сидеть? Савельев и Чистяков запеченные под куполом, подавать с зеленью и белым вином… — Я сокрушенно вздохнул.
Ну, вот опять. Начинаю нести всякую околесицу, когда нужно думать, думать и еще раз думать. Почему-то мое хваленое чутье помогает и подсказывает, только когда враг рядом и готов в меня выстрелить. А вот в… э-э-э… долгосрочном планировании — помогать отказывается наотрез. Обидно, честное слово!