— Всё.
— Да, неважно к чему он ведёт нас или зачем. — Алайош снова улыбнулся, и Сигизмунд узнал эмоцию в глазах Тёмного Ангела. Это была печаль.
— Шторм может закончиться, но если этого не произойдёт, то я хочу быть уверенным, что мы... поняли друг друга.
Сигизмунд бросился со штурмовой рампы в шум битвы. Перед его взглядом предстал внешний зал святилища. Он никогда раньше не был здесь, но много раз слышал, как о комете рассказывал отец.
Стены из сложенных черепов и свод из полированных костей нависали над ним. Слова покрывали лица, слова о том, кем они были при жизни и деяниях, что привели их сюда на смерть. Каждая кость и череп принадлежали герою долгих Объединительных войн Терры. Орбита Солнца стала памятником цене, заплаченной человечеством за вечную мечту.
XVII легион назначили хранителями святыни-кометы с самого момента её создания. Сто воинов Несущих Слово стояли на страже в её залах, неизменно бдительные, неизменно верные долгу.
Но сейчас верность обернулась предательством.
Покинутые своими братьями, они умрут под взглядом пустых глазниц павших героев.
Очереди из болтеров встретили его атаку. Осколки звонко лязгали о его броню, но ему всё равно. Он — размытое пятно, вспышка резких краёв и острого клинка. Перед ним появился первый Несущий Слово, болтер поднят, осквернённая багровая броня отражает вспышки выстрелов. Сигизмунд увидел отвратительные символы, выгравированные на блестящем красно-сером керамите.
За первым Несущим Слово показались другие, минимум десять. Широкие стволы болтеров смотрят ему в глаза. Спокойная барабанная дробь обоих сердец ускоряется перед последним шагом перед атакой.
Палец Несущего Слово нажимает на спусковой крючок.
Сигизмунд наносит рубящий удар.
Из резанной раны брызнула кровь, в свете взрывавшихся болтов она кажется чёрной. Несущий Слово посмертной хваткой сжал оружие, и оно изрыгнуло пламя. Сигизмунд почувствовал, как раскалённое дыхание болтера отозвалось в его шлеме.
Труп ещё даже не начал падать, а он уже двигался дальше.
Он рубил снова и снова, убивая с каждым шагом. Он наступал, а его мир состоял из нанесённых ударов. Туловище, разрубленное от ключицы до паха. Рука, тянущаяся за клинком. Грохот и всплеск болтерного огня.
Он слышал и чувствовал всё, но не был частью происходящего. Он сконцентрировался только на том, чтобы прорубиться вперёд, он перетекал из удара в удар подобно реке.
Он знал, что следующие за ним братья выстроились клином, и он — его наконечник. Они атаковали, стреляя по сторожевым турелям, рубя фигуры в красной броне. В воксе послышались голоса — это остальные ударные подразделения оказались в святыне.